Преступления будущего

В фильме нет диалогов, зато есть закадровый голос рассказчика. Повествование — разомкнутое пространство свободы, набор свободно перетекающих друг в друга эпизодов, производящих умиротворяющий, можно даже сказать, усыпляющий эффект. Впрочем, когда в конце появится маленькая девочка, вы гарантированно проснетесь. Сейчас бы за такой хардкорный, на грани фола финал точно бы посадили. Однако на протяжении всей своей долгой карьеры режиссер не только эпатирует публику, но и призывает ее к размышлениям. Это убийственное сочетание шок-контента и больших, вызывающих идей и делает Кроненберга гением.

«Преступления будущего» — не только визуально, но и интеллектуально интересное кино, затрагивающее множество любопытных тем.

Создав множество метафор и поместив сюжет в детективную оболочку, Кроненберг совершенно неожиданно сделал мощнейшее высказывание на тему экологии. В конце концов, неслучайно сюжет начинается не с перформансов и зрителей, а с маленького мальчика, которому новые органы дали удивительную способность – переваривать пластик.

Дэвид Кроненберг показывает нам совершенно особенный мир, он идеально логичен и абсолютно нелогичен, не линеен в прямолинейности, великолепен в упадке и безнадежен в своей сверхтехнологичности. Картина подобно сну — где смысл точно есть, но он постоянно ускользает, а эпизоды – сновидения отвратительно захватывающие, прекрасные и ужасные одновременно. «Преступления будущего» – одновременно и нуар, и антиутопия, и боди-хоррор, и философская притча, и анатомический театр в его изначальном средневековом значении.

Рассказывать про эффектную картинку, множество статичных кадров, сочащихся красотой, думаю, не стоит. Этого, как и великолепных картеров, здесь с избытом. Да и к чему эти объяснения и уточнения. «Преступления будущего» — первая картина Кроненберга после восьмилетнего перерыва, еще и снятая в жанре, во многом сформировавшем его как мирового режиссера. Если вы любите его творчество, то вас ждет невероятный перфоманс, много интимности и откровенности.

Это было, безусловно, вдохновенное путешествие. Фантастическое, во всех смыслах слова. Только следует быть осторожными: несмотря на прошедшие годы, Кроненберг не лакирует некомфортные физиологические подробности вскрытия людей, удаления органов наживую, трепанации черепа и прочего. В этом его несомненное достоинство, но это плохой союзник чувствительному восприятию.

«Преступления будущего» не понравятся тем, кто хочет посмотреть на удивительные сюжетные повороты. Кроненберг отказывается от полноценного нарратива, в котором есть начало и конец. Его больше интересуют образы и мотивации людей. Можно заменить концовку фильма его серединой, середину — началом, и ничего кардинально не изменится.

Идеи всё так же понятны, но если в основном сюжете Кроненберг чётко показывает свои симпатии, то в разговоре о перспективах человечества он не даёт чётких ответов. Словно Алекс Гарленд в «Аннигиляции», режиссёр размышляет на тему эволюции в рамках тела одного человека.

В этой мешанине смыслов каждый зритель поспешит отыскать что-то свое (единой дороги к истине и светлому будущему давно не существует — Кроненберг, в частности, и об этом). Очевидно, будут и те, кому для полного кинематографического удовлетворения нужно совсем немного — достаточно взглянуть в стальные глаза Леи Сейду в тот самый момент, когда та с любопытством взирает на Кристен Стюарт. Что ж, это не преступление.

Было бы ошибкой полагать, что весь этот рассказ он затеял лишь для того, чтобы ужаснуться грядущим страшным реалиям или посмеяться над человеческой глупостью. В основе этой то ли байки в стиле киберпанк, то ли тревожной притчи-антиутопии — социальный пессимизм, перемешанный с надеждой.

Кроненберг почти демонстративно уклоняется от попыток быть созвучным текущему моменту. Вместо сиюминутного он говорит о глобальных процессах, облекая их в притягательную, хоть и жутковатую форму. В то же время «Преступления будущего» — это не сухой концепт, а напротив — очень чувственное кино.

Режиссер, очевидно, на стороне эволюции, которой нет смысла сопротивляться — наслаждение от насыщения пластиком тела, которое способно его переработать, сопоставимо с, если подумать, экологичностью этой идеи. И стоит безболезненно-болезненного принятия себя и психологически мучительного перехода в новое состояние. Природа в очередной раз оказывается права в споре со своими созданиями, ошибочно считающими, что разум подчинит плоть.

Кроненберг призывает сдаться натуральному процессу эволюции, до которой мы сами себя довели техническим прогрессом, вместо того чтобы сопротивляться. Будь то микропластик в нашей крови или выращивание новых органов в лабораториях — ну есть и есть, чего переживать?

Дэвид Кроненберг сделал детективный фильм ужасов, но без детектива и ужасов. Это вам не «Видеодром» с управляющим человеком телевизором, не «Судороги» с обществом во власти паразитирующего червя и не «Автокатастрофа», где смерть, шрамы и костыли возбуждают. Получился разговорный фильм без буйства авторской фантазии.

Кроненберг уже больше пятидесяти лет выносит на экраны человеческие страхи перед телесными трансформациями. Не делает исключение режиссер и в новой картине, где использует свои любимые мотивы: ужас перед собственной смертностью, взаимодействие человека и техники, необратимые телесные преображения ― и все это, конечно, с практическими эффектами. Спорить с идеями, которые режиссер несет в своем кино, не хочется совсем, более того, фанаты Кроненберга вряд ли увидят в "Преступлениях будущего" принципиально новые размышления.

В историях, которые режиссер на этот раз разбавляет параллельными сюжетами и финалом, при всей их красоте и прямолинейности, публика легко может дожить до следующего его проекта: обсуждать, спорить и искать глубинные смыслы в «Преступлениях будущего», признаваться в собственных слабостях и страстях, находя в себе частички кроненберговских героев.

Пускай фильм и выглядит похожим на завещание режиссера, решившего прогуляться по своей фильмографии, хочется верить, что «Преступления будущего» станут новой вехой в его творчестве. К счастью, Кроненберг уже не раз проворачивал такой трюк.

Ругать фильм не хочется. Это выбросившийся на берег кит с беззащитным вскрытым брюхом. Всеми этими эротическими расчленениями Кроненберг пытается сказать о значении творчества, о том, что притупилась чувствительность зрителя, и с каждым разом автор должен вскрывать себя и кровоточить всё сильнее, чтобы произвести впечатление на аудиторию, жаждущую новизны, оригинальности, духа времени, вечных ценностей, удовлетворения личных запросов...

Если вам не терпелось увидеть, как Дэвид Кроненберг вернётся к перестановке слагаемых в организме, это фильм для вас. В то же время не стоит рассчитывать, что сумма этих слагаемых останется той же, что и прежде. «Преступления будущего» развивают идеи «Видеодрома» и «Экзистенции», но делают это в своей манере и подталкивают к новым выводам.

Фильм движется к завершению, и кажется, что политическое постепенно вбирает в себя все остальные нити, переводя «Преступления будущего» на территорию, освоенную утопиями, антиутопиями и фильмами о социальном противостоянии.

Глобальные телесные мутации, как в «Мухе», трансформация психического в физическое, как в «Видеодроме», всевозможная вивисекция, как в «Экзистенции» — все это доведено в «Преступлениях будущего» до немыслимой ранее изощренности. И снято с изрядной фантазией, большим мастерством, множеством подробностей и деталей.

Неудачная попытка Дэвида Кроненберга произвести на свет квинтэссенцию своего творчества. «Преступления будущего» оказались нудной и вторичной солянкой из его фирменных патологических образов, эффектного визуала и, увы, совершенно невнятной и неразвитой концепции.

«Преступлениям будущего» сильно недостает той остроты, налёта негативного сюрреализма, новаторства, которые были у фильмов Дэвида Кроненберга на расцвете его творческого пути. Для преданных поклонников этого замечательного режиссера фильм станет лишь отблеском былой славы творца, но никак не новой ступенью в карьере. Возможно, скрытым смыслом ленты является то, что сам Кроненберг угасает как всё человечество в этом фильме, а строить и творить в будущем суждено уже совсем другим, обновленным людям.

В «Преступлениях будущего» не хватает, собственно, будущего. Это чрезвычайно старомодное кино, которое пытается пугать, но только смешит.

Помимо любопытного мира и долгожданных манипуляций с плотью, здесь остаются лишь робкие рассуждения на тему происков искусства в нелицеприятных вещах. Но тут как и с сюжетом — необязательно и неубедительно. Тот же Ларс фон Триер четыре года назад своим Джеком-потрошителем об этом сказал всё, что только можно было, и даже чего нельзя, тем самым выдернув кресло из-под зрителя.

На таком богатом материале (люди не чувствуют боли, мебель помогает переваривать пищу, любой дилетант может быть хирургом, блогеры выкладывают стримы операций, а новое поколение детей способно переваривать пластик) можно создать целый эпик — про человечность, про свободу, про мораль — да про что угодно. Кроненберг же создаёт камерную историю, в которой звёздных актёров столько, что им практически нечего играть. Да, сцены с разрезанием плоти шокируют, но если вы посмотрели хотя бы пару слэшеров, то вас этим уже не удивить.

Ритм выдержан идеально ровным и неторопливым: приободрять зрителя призван лишь саспенс в сценах с диссекциями. Но в них вместо «страшно» вышло одновременно скучно и смешно, словно смотришь ноунейм-поделку direct-to-video.

Историю Сола режиссер рассказывает настолько путанно, что к середине фильма зритель рискует потеряться — в хирургических терминах и политических интригах. Сцен «расчленения» здесь так много, что от любой из них можно оторвать взгляд — вы абсолютно ничего не упустите и не выпадете из контекста. Вероятно, сериальная форма подошла бы «Преступлениям будущего» куда больше.

Фильм попросту утомляет – тем, что он сам, кажется, не знает, что хочет сказать. А вернее – не знает, что хочет высказать: Кроненберг на заре девятого десятка лет как будто потерял интерес к, собственно, человеку, осталась лишь плоть. Безмолвная, безучастная и безэмоциональная – как кусок мяса, которое непонятно, как приготовить.

Дэвид, замолчите, пожалуйста, хоть ненадолго. Вы сделали так много не только для мирового кино, но и для самосознания человечества, что, конечно, имеете право говорить что угодно. Но тем не менее помолчите.

Это никакой не бодихоррор. Да и на нуарный детектив лента не тянет. И как ни крути, но громкое и яркое высказывание тоже не получилось. Дэвид Кроненберг, похоже, снял фильм только по одной причине - потому что мог. И винить его за это бессмысленно. Как бессмысленно винить и зрителя в том, что он не захочет тратить почти два часа на путешествие по чужим бредовым фантазиям.

При таком подходе даже самую лютейшую дичь можно попытаться высокопарно обозвать искусством. Не стоит искать скрытого смысла там, где его нет, потому что часто скучная бредятина - это просто скучная бредятина.