Опасный метод

«Опасный метод» - сон Кроненберга про Юнга, Фрейда и Шпильрейн, жизнь которых оказалась идеальной иллюстрацией к таким излюбленным темам автора, как метаморфозы человеческой личности, происходящие под воздействием навязчивых идей или страстей, слияние исследователя с объектом исследования и природа садомазохизма. Если раньше Кроненберг упаковывал эту не самую привлекательную для массового зрителя тематику в основном в триллеры или фантастические фильмы, то сейчас зашифровал ее в умной мелодраме с точными диалогами, способными, где надо, вышибить слезу или заставить рассмеяться.

«Метод» — лишь в малой степени «история зарождения психоанализа» или хроника дружбы, перешедшей в соперничество, между рациональным Фрейдом и склонным к мистицизму Юнгом. Главный герой тут, конечно, Шпильрейн; если на то пошло, «Сабина Шпильрейн — это я». Мазохистка, фактически прошедшая путь от ревущего животного до члена Венского психоаналитического общества, а по сути — именно что путь самопознания (в отличие в итоге от Юнга), она и есть демон, освобожденный учеными мужами.

«Опасный метод» — это качественное, отчасти биографическое кино без отсебятины и всего лишнего. Будто экранизация странички на Википедии. Вряд ли господа психоанализа знали, что их работы будут использовать в корпоративном управлении персоналом. Смешнее только похотливый Гросс, предлагающий сексуальные услуги за еду.

Кроненберг, надо сказать, слишком увлекается «личным» (амурными коллизиями) в ущерб «общему» (идейной подоплеке), заставляя Юнга играть с Сабиной в кнуты и пряники и сводя ту же Сабину – исследовательницу связи сексуальности с шизофреническим расщеплением «я» – к функции скандала и соблазна. С другой стороны, вот-вот хлынущая «кровь Европы», приснившаяся Юнгу перед самым началом Первой мировой, и неизбежная коллективная смерть в финальных титрах, по большей части мучительная и нелепая, примиряют все методы и дают им, если можно так выразиться, окончательно выйти к реальности…

Визуально "Опасный метод" выглядит совсем не кроненберговским, уж больно он светлый и лучезарный: интерьеры, архитектура, костюмы и фарфоровые сервизы начала прошлого века сняты оператором Питером Сушицки очень красиво и нарядно. Разговоры о психоанализе, выяснение сложных отношений между врачом и пациенткой, а также между восходящим светилом и его старшим товарищем, испытывающим как отцовские чувства, так и профессиональную ревность, происходят на фоне нарочито открыточных, временами даже слащавых солнечных пейзажей.

Много слов и мало действия – это свойственно театру, но в кинозале этого театра не чувствуется, там идёт созерцание прекрасного и очень интимного во всех смыслах этого слова – яркой и сочной картинки на большом экране. Хотя, кончено, не стоит забывать, что основой фильма «Опасный метод» стала пьеса Кристофера Хэмптона, получившего мировую известность. Пьеса, которую теперь впервые можно прочитать на русском языке, благодаря параллельному выходу с фильмом одноимённой книги.

В "Опасном методе" ничего особенно неприятного не происходит: сплошная болтовня и пара сцен порки Киры Найтли. Однако фильм этот посвящен именно тем людям, которые собственно придумали говорить о личности, и все в нем пронизано этой же пустотой. Большая часть сеансов и разговоров ученых тут откровенно пародийны.

Берясь сразу за добрый десяток тем, Кроненберг на сей раз, едва подняв одну, тут же ее бросает и хватает следующую — и в результате фильм выглядит поверхностным. А все попытки найти второй план выглядят классическими поисками в черной комнате отсутствующей там черной кошки — как разговоры о каких-то байроновских глубинах в финальном кадре, который на самом деле просто цитирует финал киношедевра «Крестный отец, часть II».

Вигго Мортенсен может показаться неординарным выбором на роль Зигмунда Фрейда, но он-то как раз на удивление убедителен, чего, однако, явно недостаточно, чтобы спасти фильм. Этот тяжелый груз почти целиком ложится на плечи вездесущего Майкла Фассбендера, в исполнении которого Юнг — это в меру страдающий человек, изо всех сил пытающийся избежать окончательного разрыва со своим наставником, но внутренне убежденный, что у старика на уме один только секс.

Великолепная режиссура, мастерская операторская работа, достойная актерская игра, чудеса с постановкой света не в силах справиться с пустым содержанием – здесь нет подлинной драмы, а для показа будуарных страстей необязательно жонглировать именами людей, на трудах которых базируется вся западная цивилизация прошлого века.