Тайна Келлс

«Секрет Келлса» — тоже сплошная красота, причем невиданного прежде свойства: то, что происходит на экране, напоминает мультфильм «Вовка в Тридевятом царстве», перерисованный талантливыми кельтами на галлюциногенах. С точки зрения сюжетной стройности некая проблема заключается в том, что кельты съели немного слишком много галлюциногенов и чуть-чуть перебарщивают с желанием выказать свой талант: бесконечно долго заверчивают декоративные спирали леса, выдумывают что-то не очень нужное с девочкой-волком и как-то уж очень буквально превращают традиционные плетеные орнаменты в призванное быть очень страшным чудище. Впрочем, как и с Келлской книгой, рассматривание «Секрета Келлса» с одновременным благоговением — занятие приятное и доступное почти всем возрастам.

«Тайна Келлс» — как гигантский аквариум: пестрые герои мельтешат, словно стаи рыбок, все находится в постоянном движении, чем дольше смотришь, тем больше замечаешь новых деталей. Тени горбатятся под гнетом переживаний и вскидываются чудовищами, а следы исчезают вместе с теми, кто их оставил. Рисунки на грифельной доске и ироничные исторические справки оживают в виде маленьких мультфильмов в мультфильме, совершенно разных по технике и стилю. Экран то распадается на несколько частей, то вдруг камера выхватывает неожиданный ракурс — так, чтобы на первом плане присутствовала лишь часть человеческого лица. Чистый минимализм (сражение со змеем грешным делом напоминает перекочевавшую в мобильники «змейку») сменяется изощренными, набитыми мелкими виньетками и узорами картинами.

«Тайна Келлс» продолжает традицию вдумчивого, уважительного постижения культурного наследия Средневековья, преодолевая устаревшие представления о беспросветной жестокости и отсталости того времени. Авторам удаётся передать остроту бытийного конфликта, в котором стремление к самосохранению, элементарному выживанию перед угрозой извне, парадоксальным образом сочетается в сознании просвещённых монахов с глубинной жаждой знаний, с тягой к прекрасному, а христианство переплетается с языческими верованиями, персонифицированными в таинственной девочке-фее Эшлинь. И подобно выдающемуся произведению признанного медиевиста Умберто Эко (кстати, блестяще экранизированному) работа Мура и Тауми завершается высоким посланием, обращённым – хочется сказать, сквозь тьму веков – в современность, звучащим волнующе и как никогда актуально.

При всей увлекательности мультфильм Томма Мура напоминает проект ирландского министерства образования. «Тайна» словно создана для увеселения зевающих на уроках патриотического краеведения. Флеш-анимация Мура позволяет эффектно оживлять и расслаивать знаменитые зверообразные буквицы и миниатюры с евангелистами. Она же, однако, превращает дикое и драматическое Средневековье в сплошную нелепость.