В фильме Светская жизнь действие разворачивается в тридцатые годы прошлого столетия. Главный герой из Нью-Йорка перебирается в Голливуд с мечтой о достойной работе своей мечты. Поездка захватывает его в водоворот светской жизни и удивительных приключений среди верхов общества.
Аллен-режиссер моложе, чем был когда-либо: он переворачивает страницы с невероятной, воздушной легкостью, ни разу не сбиваясь с дыхания.
Витторио Стораро, который, окуная кадр во все эмоционально подходящие цвета, делает больше, чтобы вернуть эпоху к жизни, чем кто угодно другой на съёмочной площадке.
Многократный оскаровский лауреат, оператор Витторио Стораро запечатлевает все это настолько красиво, что глаз не оторвать. Содержание здесь — вещь вторичная.
Слегка расфокусированное матовое ретро, в котором возмутительно роскошный Голливуд времен Великой депрессии на равных уживается с пасмурным и тревожным Нью-Йорком.
«Светская жизнь» выигрывает на фоне многих картин режиссёра. Она так мила, ненавязчива, эклектична и полна приятными юмористическими вбросами.
«Светская жизнь» показывает среди прочего, что подобные банальности по-прежнему заслуживают проговаривания, а язык кино, которым Аллен, несмотря на возраст, владеет все более виртуозно, подходит для этих целей лучше всего.
В фильме вообще много достоинств, включая комедийные репризы, фонтанирующие еврейским юмором, диалоги и операторские мастер-классы Витторио Стораро, но в целом это кино скалькулировано и выполнено по старым лекалам.
Нет ни упреков, не сожалений. Есть только легкая ироничная улыбка – фирменная улыбка Вуди Аллена.
Лёгкая комедия с максимальным погружением в её эпоху и персонажей, напоминающая небольшую интрижку интеллектуала.
Очередной типичный фильм Вуди Аллена изыскан, искусно сделан и оставляет после себя приятное послевкусие, но ненадолго.
Единственное, что имеет в этом фильме смысл, это антураж. Снимает старичок действительно красиво, музыка подбирается идеально, и «Светскую жизнь» просто приятно смотреть.
«Светская жизнь» заставляет смеяться, но не сочувствовать, виртуозно погружает в атмосферу первой трети XX века, благодаря аутентичным костюмам и декорациям, но заставляет сомневаться в искренности.
В новом сборнике баек пожилого, но заслуженного режиссера слишком много общих мест и самоповторов (поклонники занесут это в плюс), но пронзительный финал к ним не относится.
Можно назвать недокомедией, в которой полностью отсутствует энергия и стержень: режиссер вроде пытается взяться за какую-то мысль, но тут же ее бросает, чтобы погнаться за новой.