В фильме Ливан в 1982 году во время первой ливанской войны одинокий танк и взвод десантников отправляются на задание во враждебный город. Однако простое задание превращается в кошмар. Теперь экипаж танка пытается сделать всё возможное, чтобы выжить и при этом остаться людьми в царящем вокруг хаосе.
Маоз зацикливается на конкретной ситуации, на пресловутом собственном опыте, который непрестанно транслирует, приправляя его сентиментальными отступлениями и клише, и кажется, что в его космосе резня в Шатиле - это экзистенциальная проблема совершенно иного порядка, нежели любая другая, что бьёт мимо единственной понятной гуманистической цели "кино о войне" - заставить обычного двадцатилетнего оболтуса записаться в пацифисты, дать понять, что война - не игры с детскими автоматиками, и ещё раз заставить сказать "спасибо деду за победу", и не важно читает дедушка Тору, Библию или Коран.
«Ливан» кажется редким случаем пацифистского, в общем-то, фильма, режиссера которого не тошнит от войнушки как таковой (кстати, Cамуил Маоз снял кино по мотивам собственного фронтового опыта); это притом что танкистов выворачивает наизнанку после каждого поворота башни. Бессмысленные цели, ненужные жертвы, звероподобные союзники, отсутствие ура-патриотизма, субординации и железной дисциплины, тоска по маме и глаза на мокром месте — такой портрет Армии обороны Израиля выглядит невероятно подрывной фигней, снятой наперекор официальной линии, за мир и дружбу. Но интересная деталь: официальное представление АОИ самыми человечными вооруженными силами в мире основано как раз на образе плачущего солдата, очень популярном в Израиле.
Как и в тонком "Повелителе бури" Кэтрин Бигелоу, сухая механика войны собрана из набора рутинных, заученных до автоматизма действий и восприятия происходящего в категории "здесь и сейчас". Но у субъективного по сюжетной конструкции "Ливана" есть своя изюминка. Личный опыт Маоза позволил придать этой камерной, не лишенной юмора драме масштаб реально прожитого события.
Это жесть – поместить весь зрительный зал внутрь танка и заставить зрителей сидеть там полтора часа. Жарко, тесно, страшно, нечем дышать. В фильме «Ливан» все действие – сумбурное, невнятное военное действие – видно только изнутри танка, и зритель смотрит на мир через прицел. У Маоза получилось крепкое зрительское кино, в котором растерянные герои заперты в заблудившемся антивоенном пафосе. Люди – сталь, а антивоенный пафос – простая железяка.
"Ливан" — лабораторный образец фильма, основанного на одном формальном приеме. Это опасный путь: чтобы прием не исчерпал себя минут через десять, режиссер должен быть маниакально убедителен. Как Ларс фон Триер, чей прием в "Догвилле" состоял в отказе от декораций, или Маоз, показавший войну через прицел танка, в котором и происходит все действие. Через полтора часа зрители мечтают любой ценой вырваться из этого танка, но не из кинозала: окопная, точнее танковая, правда перерастает в галлюцинацию. Дебютант Маоз вообще переусердствовал, придавая "Ливану" типа художественность: такие эффекты, как картина с мадонной, увиденной в прицел, или наплыв камеры на расширенный от ужаса зрачок танкиста, слишком деланы и патетичны для повести о грязи, крови и абсурде. И так тошно.
"Ливан" так же легко заподозрить в эксплуатации военной тематики, в спекуляции (в том числе политической) на ней, как обвинить Бигелоу в любовании жестокостью и членовредительством. И у режиссера "Ливана" Самуэля Маоза можно при желании заметить элементы этого любования, но делает он это с гораздо меньшим художественным вкусом, чем Бигелоу, хотя бы потому, что режиссерского опыта у него меньше. "Ливан" пытается создать иллюзию реальности, сымитировать эффект присутствия на войне, уповая на такие бесхитростные визуальные эффекты, как тряска камеры вместе с несущимся по пересеченной местности танком. Но, как это нередко случается с пересказом чьей-то судьбы кинематографическим языком, уникальная история при искренней попытке режиссера сделать из нее историю универсальную, которая могла бы произойти на любой войне, обрастает изобразительными штампами, которые могли бы встретиться в любом фильме.