Дом, который построил Джек

Триеру всегда особо удавались концовки своих фильмов, чего только стоит величайший панчлайн в истории кино в финале «Нимфоманки». Эпилог «Джека» возносит картину в область трансцендентализма, попутно раскрывая главную литературную аллюзию фильма — бессмертный эпос Данте Алигьери «Божественная комедия», подчёркивая, что для Ларса нет авторитетов и преград, которых он бы не рискнул преодолеть.

В "Доме, который построил Джек" Ларс не только играет на чувствах и поднимает щекотливые темы, но и подводит черту под всем своим творчеством, докапываясь до его истоков. Равнодушным к такому неожиданному и сильному откровению остаться не получится.

Перед нами, возможно, самый личный фильм скандального режиссёра, который местами хотелось бы развидеть, но который хочется посмотреть вновь, если вы досидите до конца.

Для многих, «Дом, который построил Джек» — лучший фильм года. И в этом тексте, чуть ниже, ему будет присуждён высший балл. Но вся похвала мира — ничто, для человека, который, почему-то, никогда не ощущал себя любимым.

Это глубокое, горькое, по сути подрывное эссе о безнравственности творчества и о том, что вопросы добра и зла невозможно обсуждать всерьез, заняв позицию моралиста.

Финал чрезвычайно эффектен, реально страшен и окончательно переводит бытоподобное действие в ранг апокалиптической метафоры, высокохудожественно оформленного смертного приговора.

Все фирменные приёмы европейца, однако, на месте: он по-прежнему активно задействует ручную камеру, делит повествование на главы, перманентно обращается к символизму, устраивает эксперименты с монтажом, ссылается на фильмы других авторов и великие произведения искусства, проводит практически дословный сравнительный анализ психологического портрета протагониста и окружающей его действительности.

Да, можно построить дом из насилия и нигилизма, но тот останется в равной степени эпичен и пуст. Опускаясь все глубже в преисподнюю, Триер, похоже, доволен проделанной дорогой, но не надеется, будто она сделает кульбит, и критики пустят его в рай для настоящих великих творцов.

Толковать фильм как исповедь — значит пошло его упрощать, и вряд ли так нужно обращаться со сказкой, которая строится на постоянном усложнении сюжета. Поэтому лучше в очередной раз признаться, что Триер, все больше похожий внешне на хитрого лиса, опять оставил всех с носом.

Дом который построил Джек разрушает каноны, очеловечивает маньяка, наделяет его рефлексией и болью, при этом не забывая шокировать, стегая зрителя циничными фразами и образами.

Триер вообще хорош в этом плане, я даже четырёхчасовую «Нимфоманку» легко осилил в один заход, а уж идущий два с половиной часа «Джек» и вовсе воспринимается очень коротким фильмом.

У таких охота — это метафора любви, а любовь — само искусство, которым может быть всё что угодно. Так видит Джек. Так видит Ларс.

Триер честно отводит большую часть своего фильма на демонстрацию этих зверств, как бы всерьез спрашивая у смотрящих: действительно ли «гений и злодейство — две вещи несовместимые»?

Степень биографичности и рефлексивности позволяет смотреть фильм как авторские разборки с собственным наследием. Так или иначе, человеку мучительно взглянуть на мир во всей его сложности и не ужаснуться.

Подобно своему альтер эго, Ларс также давно прошел точку невозврата. Он бы, может, и рад делать нормальное скучное фестивальное кино, да только кому оно нужно? Не поймут-с.

Новый фильм датского enfant terrible — вновь скандальный, вновь отличный.

Что же за дом строит главный герой на протяжении 2,5 часов экранного времени? И почему в конце концов дом его мечты оказывается пустотой? Потому что «Гений и злодейство – две вещи несовместные». Что лишний раз доказывает Ларс фон Триер – великий гуманист современности.

Основная эмоция после просмотра нового фильма Триера не отвращение, не возмущение и не восторг, а грусть — грусть по уходящей эпохе огромных авторов и огромных фильмов, напоминающих исполинские архитектурные конструкции.

Обилие юмора в сочетании с темой «убийство как искусство» наводит на мысль о влиянии на Триера сатирического эссе Томаса де Квинси «Убийство как одно из изящных искусств» (1827 г.), замечательное своим юмором.

Триер опять в своем репертуаре. Тем, кто любит его фильмы, однозначно стоит посмотреть «Дом, который построил Джек» — в конце концов, кто еще среди современных режиссеров может позволить себе снимать недешевое кино на столь противоречивую тему.

Прежде чем плеваться и призывать на голову Ларса фон Триера «игнор и забвение», может, стоит задуматься: так ли уж неправ в своих диагнозах человечеству этот мрачный мизантроп?

Именно на кровавой и талантливой сказке о том, что красота спасет мир, проще всего научиться воспринимать картинки и получать от этого искренний кайф, а не ждать, когда из тебя выжмут очередную слезу.

Триер переходит от самолюбования к самобичеванию, отправляет себя в ад, но оттуда выкрикивает заведомо провокативные лозунги – в том числе о хронической жертвенности женщин и трудной судьбе мужчин, которые рождаются уже виновными.

Возможно, никогда великий режиссер не говорил так открыто своему неблагодарному зрителю: я тебя ненавижу, я без тебя не могу.

Во время просмотра возникает ощущение, что режиссёр заигрался с академичностью, так что «Дом» начинает напоминать не столько фильм, сколько красивое, но увы занудное эссе.

Здесь меньше крови, чем в последней «Пиле», а смотреть на убийства Джека не противно и не мерзко — они воспринимаются как его осознанный путь, потому жертвы здесь — инструменты, необходимые для подачи образа.

Триер, да, стареет, хватается за выпуклый символизм, забалтывается и повторяется (вплоть до того, что вклеивает в свою новую картину эпизоды из старых). Но с ним по-прежнему не соскучишься.

Это гигантский собирательный образ. Настолько большой, что Триеру приходится прибегать к цикличности, несколько раз обращаться к одной и той же системе символов и даже избыточно пояснять сущность главного героя в формате утешительной лекции.

Интерпретировать все это можно единственным образом — как пассивно-агрессивную исповедь, выяснение отношений с публикой и, хуже того, критикой. Иначе «Дом» был бы просто двух-с-половиной-часовой безвкусной черной комедией, провокацией ради провокации: вот утенок, вот ребенок, кто еще хочет выйти из зала?

Опыт Холокоста не страхует человечество от появления маньяков, а насилие на экране не коррелирует с убийствами на улице. Просто для акта (со)чувствия наблюдателю - фильма или истории - нужно лицо, имя и бэкграунд.

Триер пытается убедить зрителя в том, что он — чудовище, но это попросту не может быть правдой.

Триер, внезапно посерьезнев, использует попурри из апологетов гуманизма как цирковые ходули, чтобы набившее уже оскомину жанровое хулиганство возвысилось до уровня религиозного откровения.

Если где и искать ключ к пониманию «Дома...», так это в самом доме. Внимательный зритель заметит, что Джек строит только стены, внутри же — всегда пустота. Так и фильм Триера оказывается пустым внутри, хотя и не лишенным извращенной изысканности.

О своих границах творчества Триер иронично и желчно рассказал через тщательно выстроенные садистские и самовлюблённые повторы. Что, видимо, намекает на усталость и уход эпохи большого мастера. Довольно грустный итог, едва ли достойный освистания.

Ультранасилие? Нет, скорее, мистификация. Уровень жестокости и реалистичность показанных на экране зверств (да кто ее, вообще, способен оценить, кроме военных преступников и работников полиции?) не выходит за рамки усвоенных современной потребительской культурой представлений.

Когда-то непредсказуемый фон Триер попал в пике из самоповторов, и «Дом, который построил Джек» выглядит как однояйцевый близнец столь же невыносимой «Нимфоманки» – оба фильма сделаны в одинаковой стилистике ни к чему не ведущей провокации.

Это даже у Триера халтура и тыканье зрителя носом и проговаривая каждую мысль буквально вслух. Это даже у Триера самоповтор.

Триер переводит насилие в область академического знания, заведомо делая это насилие не кинематографичным и увлекательным, а чем-то суконным и скучным.

Выходка избалованного и скучного маминого садиста с дефицитом внимания, который не может придумать, как удержать гостей.