Человек, который удивил всех

Евгений Цыганов в роли смертельно больного раком егеря, бродящего в женском платье и макияже под песни Владимира Кузьмина по огородам сибирской глуши – это, безусловно, один из самых запоминающихся образов местного кино этого года.

Тонкий, глубокий, обманчиво простой на поверхности – и запредельно глубокий внутри. Еще один плюс в копилку того, что и наши – могут. И еще как могут.

Во многом это действительно что-то близкое к магическому реализму, что-то сказочное, родом из древних верований, укоренившихся в сознании через много поколений.

Это даже уже не панк и никакой не протест, это просто прекрасно — как живопись, как картина в галерее.

Смысловой объем возникает благодаря филигранной профессиональной проработке всех компонентов, из которых складывается картина.

Эффектный фон в виде посконной российской нетерпимости к слабости только накачивал сюжет драматическими импульсами, подлинную же энергию излучал Евгений Цыганов в лучшей за многие годы своей роли.

Перед нами реалистическое повествование, переломленное пополам абсурдным допущением: такие чаще встречаются в жизни, чем в кино (а в искусстве напоминают о том же Гоголе — «Носе», например). Вместе с тем, почти манифест — но не социальный, а экзистенциальный.

Помимо идеи трансформации личности, психологическая драма поднимает множество других важных вопросов: гендерных прав, неприятия и жесткости, силы и слабости. Одна из наиболее ярко раскрывающихся тем – это тема взаимоотношений между мужчиной и женщиной.

В картине — блестящая работа эстонского оператора Марта Таниэля. Когда камера отдаляется от неподвижного, распластанного по земле тела в красном платье, становится трудно дышать.

Кино смелое и очень важное для нашей страны в текущий момент времени. Это история борьбы — с болезнью, с обстоятельствами, с предубеждениями и стереотипами, с невежеством и агрессией окружающих.

Егор не испытывает от кроссдрессинга возбуждения. Более того, в нем нет гомосексуального начала, что даёт фильму дополнительную сложность. Егерь Егор просто уходит в баню и сторожку и, одетый в женщину, лежит днями.

О чем этот фильм? Конечно, не о проблемах гендерной идентичности или терпимости в отдельно взятой сибирской деревне, красиво снятой прекрасным эстонским оператором Мартом Таниэлем

По сути, весь синопсис картины целиком и полностью заключен в произнесенном нараспев сказе шаманки (по модели знаменитой «Денежки» Юрия Гальцева), которая, матерясь и гогоча, прикасается к великой тайне.

При всей грандиозности замысла и глубине его воплощения в этом фильме, у меня остается вопрос: обязательно ли было Егору обманывать смерть, именно переодевшись в женское? Так-таки и не было другого выбора?

«Человек, который удивил всех» несет в себе не только все формальные признаки современных «праздников кино» — мрачный быт и красивая картинка, но и обладает весьма экзотическими сюжетными находками.

Попытка супружеского режиссёрского дуэта изучить и показать взаимодействие «мужского» и «женского» архетипов в русском сознании, фильм-притча о перерождении во имя жизни, так что не следует судить его строго за недостаток реализма.

Перед нами философская притча о том, что, вопреки советским постулатам, жизнь не есть борьба. О способности ради жизни измениться, сохранив в себе живую душу. Которая через страдания приходит к спасению. А дальнейшее — молчанье.

«Это фильм-сказка», — говорят нам режиссёры. Пока у Ингмара Бергмана смерть обманывали, играя с ней шахматы, а у Джоан Роулинг прятались от Костлявой под мантией невидимости, Наташа Меркулова и Алексей Чупов предлагают россиянам Смерть «перетерпеть», спрятав волю и твёрдый характер под женское платье.

Чем лучше играет Цыганов женщину - тем хуже для фильма: ему уже совсем не веришь, настолько не обоснованны - ни психологически, ни художественно - поступки героев. К финалу, обернувшемуся сказкой, можно догадаться, что это, вероятно, кино о культивируемой у нас гомофобии, о жестокой нетерпимости народа-богоносца.

Экстаз первой половины нулевых обернулся беспробудной, почти фатальной депрессией. Впрочем, подобная тональность для независимого российского кинематографа действительно не только привычна, сколько даже канонична, но, к сожалению, в его рамках авторская самобытность тандема оказывается серьезно ущемлена.

Привычно невыразительная игра артиста Цыганова им в помощь. Он никак не эволюционирует и не преображается (ни в утку, ни в кого) по ходу действия. Так что при желании зритель может приписать его герою любые свои идеи, мысленно смонтировав вечно уставшее лицо актера с любой актуальной повесткой.

Зрителю так и не будет до конца понятно, почему этот максимально закрытый и гордый человек вдруг решился надеть колготки и платье, ведь такой поступок перед его смертью опозорит всю его семью навсегда.