Брестская крепость

Казалось бы, кино, нацеленное показать адскую сущность войны и добиться как можно больше зрительских слёз, потных ладоней и сведённых судорогой гортаней, должно легко достигать нужного эффекта — показывай побольше трупов и всего делов. Но "Брестская крепость", к своей чести, не гонится за чернухой, хотя иногда показывает по-настоящему страшные вещи без экивоков. Вместо этого картина насквозь пронизана героизмом — и по этому параметру наш фильм влёгкую уделывает каких-нибудь "300 спартанцев". На помощь в столь благородном деле приходят отменно снятые экшен-сцены, коих тут неприлично большое количество: фактически, первые 10-15 минут посвящены мирной жизни, всё остальное время — действие. И персонажи, вызывающие бурю разнообразнейших эмоций.

Конечно, рассказ в рассказе – прием, неоднократно использовавшийся в советских фильмах о войне. Равно как и другой штамп – «затишье перед бурей», демонстрация безмятежности в обществе в субботу, 21 июня 1941 года: люди танцуют, фотографируются, собираются в кино. Но ведь важна не столько новизна художественных средств, использованных режиссером, сколько талант, с которым приемы воплощены. Александру Котту удалось не только добротно снять каждую отдельную сцену «Брестской крепости», но и соединить разрозненные элементы мозаики так, чтобы почти ни один из них не казался инородным, а то и поддельным. Экшен с обилием пиротехники, сцены мучительной смерти героев фильма и эпизоды, в которых персонажи переживают сложнейшие психологические конфликты, - все снято без претенциозности, по-советски честно, на совесть. Почти все безоговорочно свидетельствует о том, что «Брестская крепость» едва ли не лучшее кино о Великой войне со времен другого русско-белорусского проекта «В августе 44-го».

Продюсерский проект Игоря Угольникова - российско-белорусский фильм режиссера Александра Котта "Брестская крепость" производит мощное впечатление. Он берет за живое: почти все экранное время заставляет переживать не за кого-то конкретно, а абсолютно за всех экранных героев, идущих - каждый по своему - на последний подвиг. Заставляет переживать так, что одни не могут сдержать выкриков, когда "наши" локально побеждают врага, а другие не могут сдержать слез от отчаянной безвыходности. "Брестская крепость" - не просто фильм: это памятник, исполненный в кинопленке. И не случайно он оканчивается огромным монументом защитникам крепости, установленном на ее руинах, - по своему значению и силе воздействия фильм практически равен тому монументу. Но эта "памятниковость" фильма - при всей мощи воздействия - ослабляет его как художественное произведение. Авторам "Брестской крепости" удалось показать беспримерный героизм защитников, вовлечь в происходящее - но не удалось связно рассказать историю каждого или хотя бы одного очага сопротивления в крепости. Но даже при некоторых вопросах к фильму, "Брестская крепость" - самая сильная и впечатляющая отечественная картина о войне за последние пару десятков лет.

В общем и целом фильм хорош. Все портят лишь неправдоподобный военврач да неведомо зачем приплетенные немецкие диверсанты, за всю толпу которых отдувается Анатолий Кот в паре невнятных эпизодов. В принципе, повествование ведется из уст тогдашнего мальчишки, который мог и не знать, были ли какие-то диверсанты на самом деле или нет, так что толпу марширующих фрицев в советской форме можно списать на его разыгравшееся воображение. Несмотря на такие мелочи новый фильм Котта однозначно сильнее и правдивее, чем наделавшая много шума поделка известного борца за отчисления с продаж пустых компакт-дисков.

Превратить одну из тяжелейших страниц истории Великой Отечественной в патриотический блокбастер к празднику — задача не только немного странная, но и ужасно нелёгкая. Кинорежиссёр Александр Котт, при посильной поддержке «Централ партнершип» и «Беларусьфильма», с ней, тем не менее, практически справляется. «Брестская крепость» — лучшее, что было снято на тему Великой Отечественной Войны за последние несколько лет. Хотя, как всегда, без оговорок здесь всё равно не обойтись. В «Брестской крепости» всё в порядке с выразительностью и внятностью, и даже, наверное, с исторической правдой (здесь я не специалист). А вот как обстоят в ней дела с правдой художественной — это большой вопрос. Кажется, что если постановщика Котта искренне спросить о чем его фильм, чем он важен для него самого, лично, в глубине его персональной души художника и артиста, он в ответ только бодро затараторит назубок заученными фразами из официального документа. Именно поэтому «Брестской крепостью» — крепкой, ладной, мощной, увесистой — вполне можно, например, восхищаться или гордиться, но совершенно невозможно при этом её полюбить.

«Брестская крепость» поражает по меньшей мере в двух аспектах. Во-первых, тем, что фильм, предельно (внешне!) консервативный, лишенный эстетических и драматургических изысков, может прозвучать жгуче актуально, вызывая самые неожиданные ассоциации. Вспомним хотя бы живой щит, собранный немцами из медперсонала госпиталя, раненых, женщин и детей, вызывающий в памяти событие недавнего прошлого – кровавый теракт в Будённовске… И, во-вторых, что честные, творящие по совести художники оказываются куда ближе друг другу, чем подчас уверяют. Тот же Михалков, ища оправдания своему бесчестию, поносил на каждом углу «Спасение рядового Райана», словно и не замечая высокого послания Стивена Спилберга, поведавшего о вкладе собственных соотечественников в общую Победу – борьбу за избавление от чумы нацизма всей современной цивилизации. Александр Котт же, по существу, солидарен с коллегой из-за океана – и тоже завершает действие патетическими кадрами, призывающими нас помнить о подвиге предков.

«Брестская крепость» Александра Котта рождает двойственное впечатление, поскольку вызвана к жизни двумя совершенно различными обстоятельствами. Первое обстоятельство связано с искренним желанием в очередной раз воспроизвести на экране брестский подвиг лета 41-го, второе – со сверхочевидным и даже тщательно подчеркиваемым госзаказом. Внутри фильма, конечно, нельзя провести линию, отделяющую последствия одного от последствий другого, но раздвоенность эта ощущается и временами весьма четко дает о себе знать. Несмотря на подробную, до предела насыщенную деталями реконструкцию событий, претендующую на исчерпывающую полноту, Котт не объединил отдельные части крепости в какую-то целостную картину. С другой стороны, ближе к финалу Котт возгоняет киновещество до очень высоких температур: талантливо сделанные боевые сцены накаляются сначала до тонко и точно выписанной безысходности, венчаемой самоубийством военврача, а затем достигают почти сюрреалистической глубины.