Анна Каренина

Если Бен Аффлек в своём «Арго» дал мастер-класс по безупречному владению известными режиссёрскими приёмами, то Джо Райт спижонил ещё сильнее. Он попытался обновить киноязык новыми выразительными средствами. Учитывая, что кино, как искусство, уже разменяло сотню лет, а Джо Райт занимался не формальными экспериментами, а ставил прокатную картину, его самоуверенное нахальство вызывает двойное восхищение.

Нашлось место и типичным для Райта сверхдлинным планам без единой склейки — в сумасшедшей семиминутной сцене их первого танца Вронский кружит Каренину в элегантном вальсе, а вокруг летают кружева и оживают замершие статисты. При этом во всей этой постановочной кутерьме актеры умудряются выдавать мощные перформансы.

Экранизация получилась очень интересной. Камерность, в сочетании с отменной обстановкой и оригинальной подачей превосходно воссоздают эпоху царской России, а большей частью потрясающе выступившие актеры разрушают все подсознательные барьеры на тему "нерусские снимают о русском". В результате два часа хоть и не пролетают на одном дыхании – удали повествовательной не хватило – но зато дарят красивое и одновременно дюже занимательное зрелище, заставляющее работать не только глаза, но и разум, и сердце.

Свежая британская экранизация романа Льва Толстого в адаптации Тома Стоппарда резко выбивается из ряда западных фильмов на русскую тему! Чтобы обойти неизбежные элементы «клюквы», Джо Райт нашел гениальный ход — театральную условность. Поднимается занавес — в точности копирующий знаменитый занавес Парижской оперы! — и классическая история начинает развиваться прямо в стенах театра!

Иных, возможно, будет раздражать маньеризм, которым дышит фильм. А другие определенно будут покорены этой одой любви во всех ее проявлениях — страстной, изменчивой, материнской, братской. Они будут переживать одновременно с Анной Карениной, роль которой исполняет Кира Найтли — шаловливая и страдающая, влюбленная и опустошенная, тонкая и чувственная - отдавшая свой темперамент и глубину этой требовательной роли.

В финале, когда смерть Анны «всех освободила», позволила Стиве задумчиво стоять на балкончике, пока за спиной на даче творилось нечто «неопределенно-чеховское», а Каренину восседать с мудрой улыбкой на настоящем лугу посреди цветов, любуясь детьми, режиссер позволяет зрителю до конца насладиться этой умиротворяющей сценой. А потом камера отъезжает – и оказывается, что на самом деле все это происходило на сценических подмостках, а в партере растут те же самые травы и полевые цветы. Любите ли вы театр так, как люблю его я?..

Вместо могучей трагедии на века получилась элегантная и здорово устроенная модерновая мелодрама. Тоже не последнее дело на свете, чего там. Вердикт – здорово придуманная и отлично выполненная экранизация классического романа, немного не дотягивающая до настоящей трагедии

Шекспир был все-таки прав: жизнь от театра неотличима. И здорово, конечно, что Райт, вопреки закрепившемуся мнению, отчетливо осознает, что в театре этом мы отнюдь не актеры, скорее связанные по рукам марионетки, пешки в чужой игре, фигуранты надуманного спектакля, вынужденные всю жизнь играть на публику и блуждать в декорациях, откуда есть лишь один выход.

Для Райта, напротив, этот экспериментальный симбиоз служит успешной визуализацией разницы между счастьем в настоящей жизни (бескрайним, как поле) и традиционными рамками, налагаемыми общественным укладом (удушливое замкнутое пространство театра). "Каренина" Райта - это, прежде всего, невероятно красивый фильм, пример чистой авторской трактовки и умеренной эклектики, который дает повод припомнить, что кино - это все-таки один из видов искусства

Тейлор-Джонсон и Найтли стоят друг друга. Поначалу его Вронский ведет себя как заправский сердцеед, а ближе к финалу впадает в тихий ужас от постоянных истерик Анны на почве ревности. Они оба настолько эгоцентричны, что их пара не вызывает симпатии, и это отнимает у романа часть его эмоционального накала.

«Анна Каренина» Райта и Стоппарда не является издевательством над русской культурой, потому что создана в рамках культуры с другим устройством. Культуры, в рамках которой не зазорно было написать «Гордость и предубеждение и зомби».

Каждым движением камеры (а за камерой, кстати, стоял один из самых выдающихся современных операторов, Шеймас Макгарви, на чьем счету – такие шедевры операторской работы, как «Часы» и «Искупление»), каждой мизансценой, каждым шорохом внутри кадра, – Джо Райт демонстрирует, насколько безразличны ему персонажи, придуманные Толстым, и насколько дорога красота жеста.

И даже поезд в этом потешном макете "Анны Карениной" невзаправдашний — в начале маленький, курсирующий по игрушечной железной дороге, глядя на который сын Сережа, словно предчувствуя неладное, просит маму не уезжать в Москву.

Джо Райт превратил Анну из живой, страдающей и любящей героини в романтичную леди со слабыми нервами, которой просто не следовало идти на вокзал. Впереди должны были быть любовь и трагедия, а оказались — ритм и пустота. И почему-то искусственный снег тает в памяти зрителей быстрее настоящего.