Заложник смерти

Ромен Дюри, как выясняется, способен воплощать образы не только современных донжуанов и искателей приключений всех мастей, демонстрируя в актёрской игре утончённый психологизм и интеллигентность. Остаётся лишь поражаться тому, как удалось кинематографистам, обращаясь к столь мрачной тематике, оставить после просмотра с невыразимым ощущением умиротворённости, со светлым приятием неизреченной мудрости Творца. С ощущением, на фоне которого решительно меркнет, разрешаясь как бы сам собой, на внелогическом уровне, на уровне чувств, а не разума, извечный спор между фаталистами и приверженцами идеи свободы воли. Подобный подход традиционно характерен для восточного созерцания – но тем отраднее, что всё больше художников с Запада проникаются им.

В принципе, повествование посвящено тому же, что и почти одноименная After.Life Агнешки Войтович-Вослу, только Бурдо обошелся без готики и ужаса; даже тема клинической смерти, накладывающая неизбежное множество стереотипных жанровых обязательств, здесь лишь подспорье для философского движения мысли. Суть говоримого в обеих картинах прекрасно спрессовывается в формулировку героя Джона Малковича: «Не так уж важно, есть ли загробная жизнь. Главное – жил ли ты ДО того момента, как умер».

Многие режиссеры примеряют на себя роль бога. Жиль Бурдо, поставивший «Заложника смерти», предпочитает ей функции проповедника. Впрочем, методы, которыми он пользуется, чтобы как следует высказаться о том, что смерть — еще не конец, выглядят скорее жульническими.Так, для того, чтобы Натан поверил Кею, расстаться с жизнью приходится сразу четырем второстепенным персонажам. Для пущей убедительности герои периодически прогуливаются по отделению с раковыми больными. Правда, режиссеру мало и этого: время от времени Бурдо даже демонстрирует загробный мир — в его трактовке он выглядит как поросший буреломом сосновый лес, до боли похожий на место действия «Антихриста». Невольное сходство с фон Триером лишний раз подтверждает: любой говорливый пророк высших сил на поверку может оказаться обыкновенным мошенником.