Загадочная история Бенджамина Баттона

Дэвид Финчер, вероятно, снял свою лучшую картину. Он смог превзойти притяжение дотошного визуализма и выйти на обобщающий драматический уровень. Финчер снимает фильм как кинороман: с ответвлениями, вставками, прологом и эпилогом, не отказываясь от стилистического перфекционизма, присущего автору и необходимого фильму. Иногда режиссер даже слишком увлекается, и мурманская гостиница 1941 года у него похожа на парижский отель времен раннего модернизма, что хочется списать не на упущение, а на сознательно стремление автора выдерживать стиль в рамках благородной эстетики. Картина снята безупречно – авторская серьезность и сосредоточенность передается актерам. Актеры, сыграли, может быть не лучшие, но однозначно эпохальные роли в своей карьере.

"Загадочная история Бенджамина Баттона" — один из тех фильмов, которые призваны поражать и вызывать восхищение. И у Финчера, собственно, не вышло осечки — мы поражены и восхищены. Но насколько долго хватает этих эмоций и насколько легко переваривать такие фильмы? Каждый узнает по собственному опыту, но сложности, увы, неизбежны. Как известно, чем ярче горишь, тем быстрее выгораешь, а кино, если вы ещё не знаете, идет больше двух с половиной часов.

Финчер, пребывая какой-то мере в заложниках довольно схематичного сценария, к счастью, не скатился до подобной банальности, ибо его трепетное отношение к жизни априори не укладывается в типовой временной отрезок. Его обманчиво громоздкая картина предметом изучения выбирает не время даже, а его производные: история движется к концу, а для кого-то — к началу, а фильм в натуралистичных подробностях рассказывает о чередующихся случайностях, сформированных в бренное существование. О трогательной неуловимости момента, порой являющегося фатальным в чьей-либо судьбе. О неизменно глупой молодости, непременно мудрой зрелости, неизбежности смерти и, конечно же, о вечной жизни настоящей любви. Разумеется, Дэвид Финчер — не первый режиссер, который попытался отразить все экзистенциальные тонкости в формате развлекательного кино. Другое дело, что он — единственный, кто убедил, что подобное действительно возможно.

Жизнь, любовь, дружба… все семейные ценности органично сплелись в картине Финчера. Но помимо наполнения ему, как всегда, удалось создать и захватывающий сюжет. И это при том, что в нем мало действия. На протяжении всех двух с половиной часов мы увидим всего лишь один морской бой во времена Второй мировой да несколько трупов, что удивит многих, смотревших «Бойцовский клуб» и «Семь». Но фильм как раз и ценен мелочами: житейскими замечаниями, байками старожилов, мудрыми фразами. И в этом нет ничего удивительного. Ведь над сценарием работал один из самых талантливых сценаристов Голливуда – Эрик Рот. В картине Дэвида Финчера не раз повторяется мысль о ценности каждой жизни, какой бы она ни была. Трудно поспорить с этим тезисом.

Дэвид Финчер любит рассказывать истории подчеркнуто растянуто. Трехчасовой «Зодиак», доскональная экранизация «Бойцовского клуба» и тянущаяся жизненная эпопея Бенджамина Баттона. Эрик Рот подарил «Форесту Гампу» все же больше обаяния, нежели Бенджамину Баттону. Возможно это потому, что над дураками можно как шутить, так и смеяться. Блестящая задумка Фицджеральда была уложена на бумаге куда в меньший объем, чем была выражена на экране. Хотя, несомненно, фильм очень трогателен, его финал, как визитная карточка работ Финчера, настолько эмоционален, что стирает недостатки предшествующих часов фильма и заставляет думать, что картину все же стоит когда-нибудь пересмотреть.

Главная трагедия героев не в том, что один молодеет, а другая стареет, и не в том, что впервые переплыть Ламанш можно только однажды, а в том, что всё когда-нибудь заканчивается, все мы умираем, и знаем об этом. И бросить последний взгляд на то, что было главным в твоей жизни, удаётся лишь немногим счастливчикам. Самые драматичные кадры «Загадочной истории» — не банальный, хоть и разрушительный ураган, а постаревшая Дэйзи, ведущая за руку едва не разучившегося ходить Бенджамина. Ведь ураган плох не тем, что от него умирают, люди умирают и без ураганов, ураган XXI века плох тем, что его воды неминуемо остановят часы века прошлого, а так хочется, чтобы они шли вечно.

От забавных моментов в первых сценах фильма, когда старичок-младенец неоднократно вызывает улыбку своей нелепостью, постепенно переходишь к другим чувствам, и начинает охватывать если не ужас, то изрядная грусть, мысли о бренности человеческой жизни и прочая философия. А если оставаться не таким чувствительным организмом, то в сухом остатке получится длинная, но при этом нескучная история о человеке, живущем наоборот, и любопытство зрителей — как создатели картины реализовали превращения Брэда Питта. Собственно, эти превращения и являются тут главной интригой, завлекающей в кинотеатры. Ну а то, что на «Оскар» этого года фильм номинирован в целых 13 номинациях, вызывает скорее удивление. Странные все-таки решения принимает американская киноакадемия. Картина, безусловно, хороша, и достойна внимательного просмотра и каких-то регалий.

Предчувствие чего-то необычайного и важного охватывает тебя, ты усаживаешься поудобнее, чтобы послушать старомодно-неторопливый, с множеством бытовых деталей и второстепенных типов, рассказ. А потом, проснувшись (кажется, через десятилетия), выруливаешь к главному и единственному вопросу, который возникает по окончании этого массового захоронения: так о чем фильм-то? Это история великой любви? Интересная биография? Научно-фантастический роман? Воспоминание о старом Новом Орлеане? Вроде бы да: и то, и то, и то, — но отчего тогда лезет досадная заноза меланхолии, чувство, будто у тебя умер хомячок? Не оттого ли, что режиссер Финчер, растягивая время, как стылый кисель, пытается сообщить нам печальную правду: даже от самой долгой и самой необычайной жизни остается совсем немного. Воспоминание о водке с черной икрой, двух немолодых женщинах, одном морском бое и, если повезет, усталая мысль «когда же это наконец закончится?».

Финчер, наверное, последний человек на свете, от которого ожидаешь фильма вроде «Бенджамина Баттона» — большого, отсылающего к классическому Голливуду романтического эпоса о мимолетности жизни и ценности каждого момента в ней. В первую очередь потому, что словечко «романтический» несколько не вяжется с человеком, в чьих фильмах в любви объяснялись словами вроде «хочу от тебя аборт». Где-то в середине размеренного, неторопливо-эпического «Баттона» начинаешь понемногу подозревать, что ранее за романтику Финчер не брался не из-за каких-то абстрактных убеждений, а просто потому, что это совсем не его тема. Причём дело тут не только в том, что его больше интересуют другие вещи, но и в том, что романтика у него не очень получается.

Философские драмы удаются Дэвиду Финчеру лишь в более жестком жанре – том, в котором были сняты «Игра», «Семь» и «Бойцовский клуб». Интонация благодушного умиления в сочетании с мягким, разряжающим атмосферу юмором этому режиссеру определенно не к лицу. Периодически, в процессе чтения баттоновских записей больной старой женщине, картина становится похожей на «Титаник» Джеймса Кэмерона и «Дневник памяти» Ника Кассаветеса, хотя важнее тут другое: у Финчера словно бы реинкарнировался главный герой «Молодости без молодости» Фрэнсиса Форда Копполы, только раздвоившись на человека, в которого попала молния, и человека, вдруг ставшего молодеть в престарелом возрасте. Однако в отличие от копполовского профессора филологии, начинающего долгий путь восхождения к праязыку и абсолютному познанию, персонаж Брэда Питта мирно плывет по течению жизни, ничего, в сущности, не делая и даже никак не меняясь психологически.

эвид Финчер, как какой-нибудь упрямый селекционер-мичуринец все пробующий и пробующий привить глупому мэйнстриму какую-нибудь заковыристую "стори", на этот раз явно промахнулся и переоценил возможности, которые заложил в свой сценарий в меру умный, но вполне мэйнстримовый голливудский сочинитель Эрик Рот. Если вы уже клюнули, как, наверное, и сам Финчер, на "загадочность" представленного случая, то будете весьма разочарованы: в жизни добропорядочного мистера Баттона не было ничего загадочного, кроме, пожалуй, его собственного состояния здоровья. Во всем остальном история Бенджамина Баттона проста и состоит из трех банальных вещей — родился, жил, умер. И то, что герой рождается ветхим старцем, а умирает розовым младенцем, не прибавляет к ней никакого дополнительного смысла.

Великий технолог Финчер попытался с помощью привычных инструментов и средств — скальпеля, паяльника, электрошока — превратить анекдот в эпическую мелодраму и впервые в своей фильмографии потерпел полномасштабное поражение. Да, в «Баттоне» он совершает революцию, окончательно превращая цифровые эффекты из палки-копалки в инструмент художника, попутно возвращая технологии кино давно утраченный ею волшебный статус. Но проявляя дьявольский перфекционизм по технической части, Финчер с обидной легкостью пускает на самотек — возможно, просто в силу масштабов проекта и банальной нехватки человеко-часов — все то, ради чего вообще нужны и компьютеры и магия. Его Баттон похож на профессионального больного, чья биография исчерпывается диагнозом. Его заурядность — не столько живое свойство персонажа, сколько результат авторского недосмотра: чувствуется, что режиссер был слишком увлечен технической стороной вопроса, чтоб думать о чем-то еще.

Замысел предоставлял замечательный шанс сотворить развёрнутую иносказательную притчу о Времени, увиденном в новом свете, в неожиданном ракурсе. Возможность оказалась упущенной! Взамен зрителям предлагается довольствоваться выводом, ёмко выраженным в финальных кадрах, когда Баттон, невзирая на всю уникальность и необычность судьбы, косвенно сопоставляется со многими и многими другими людьми, каждый из которых чем-то уникален и необычен. И что нам с того, что за историю человечества произошло несколько миллиардов подобных загадочных историй?

«Загадочная история Бенджамина Баттона» - как и положено, фильм красивый. Приглушенные тона, плавный переход от одного спокойного, глубокого кадра к другому. Ничто не мешает без устали, словно находясь в трансе, в течение более чем ста пятидесяти минут наблюдать за тем, как стрелка часов движется в обратном направлении. Безоговорочно поверить всему, что происходит на экране, не позволяют только слишком заметные грим и спецэффекты, предназначенные для того, чтобы одни и те же актеры играли своих героев в разных возрастах. Таким образом, все крайне положительные и крайне отрицательные стороны фильма нивелируются друг другом, взаимодействуют, и на выходе получается, что картина, по большому счету, никакая.