Служанка

Если отбросить все лишнее, нынешняя «Служанка» больше походит не на «эротический триллер», для которого тут все предпосылки, а на пьесу Островского. Но сила режиссера, конечно, именно в лишнем, даже в излишествах. В пятиминутном прологе — виртуозном, совершенно оригинальном и имеющем крайне косвенное отношение ко всему остальному. В изумительно снятых (почти целиком в интерьере) многофигурных сценах, где из корейца вдруг начинает переть какой-то обезумевший Висконти. В работе с актерами, которые переигрывают ровно настолько, насколько диктует окружающий дизайн. В двойном финале, где Им Сан Су уже совсем выпендривается, но с нечеловеческим изяществом.

Режиссёр-сценарист, не отказываясь от нагнетания саспенса и даже от шоковой (достойной хоррора!) развязки, не случайно сосредоточил внимание на социальном подтексте поведанной истории. Для него было принципиально, что, в отличие от оригинала, где девушка нанималась в семью молодого композитора, относившуюся к только-только формировавшемуся тогда «среднему классу», действие развёртывается в среде представителей элиты, современного высшего света. И если Ким в своё время указал на подспудные опасности слома традиционного уклада народа, втянутого в мучительный процесс урбанизации, то Им обнажает симптомы болезни, полученной от Запада и в каком-то смысле ставшей платой Кореи, как традиционного общества, за экономические успехи – за завоёванное почётное место «азиатского тигра».

С развитием конфликта карикатура становится демонстративно серьезной, социальная сатира от развлечения переходит к бичеванию: классовая вражда из контекста перетекает в прямую речь героев, клюшка для гольфа застывает занесенным над головой мечом. Кроется ли за подобным жонглированием что-то, помимо желания умелого исполнителя продемонстрировать свои возможности? Герой картины играет на рояле технично, не промахиваясь мимо нот, но вызывающе холодно — таков и фильм.

Ремейк "Служанки" Ким Ки-Ёна, известной корейской киноклассики, был, как говорится, обречен подпасть под гвоздь текущего момента. В результате небольшой особнячок, где в 1960-м Ким Ки-Ён снимал свой душераздирающий адюльтер, разросся в рублевский палаццо с колоннами, кухня с крысами превратилась в делюксовую ванну, а пианино — в концертный Steinway, на котором наигрывает по утрам Бетховена уже не скромный учитель музыки, изменяющий жене с прислугой, а CEO какой-нибудь южнокорейской корпорации, заваливающий мир мобильниками и стиральными машинками. С ростом ставок изменилась и цена вопроса, сделавшая из ремейка совершенно другой фильм. Им Санг-су перестраивает человека не на моральном, а уже на молекулярном уровне в один сплошной дефект, с жизнью наемного работника несовместимый абсолютно.

Прошлогодний ремейк классики, затеянный еще одним из новых корейцев — Им Сан-су, — в целом следует канве оригинала; некоторые моменты Им, впрочем, переиначил под себя — с довольно неровным эффектом. Ключевое отличие ремейка — в статусе той самой служанки: Юн И превратилась из мучителя в жертву. У наивной люмпенки Юн нет ни шанса против этих извращенных тиранов — но режиссерские разоблачения врожденной испорченности правящего класса выглядят в итоге не то чтобы откровением. Кажется, именно о чем-то таком пытались высказаться — пускай и без столь рафинированного формального мастерства — Роман Прыгунов и Лариса Садилова. Главное, не говорите об этом самому Иму.

Взявшись осовременить знаковую для корейского кино «Служанку» 1960 г., Им Сан Су превратил камерный черно-белый фильм ужасов про средний класс в интерьерный эротический триллер из жизни миллионеров. В новой версии — кажется, из чистого хулиганства — переврали все мысли оригинала, кроме двух: что с изменами мужа надо мириться и что в кадре должно быть красиво. «Служанка» Кима была, грубо говоря, о том, куда ведет дорога, выстланная благими намерениями, «Служанка» Има о том, что люди с деньгами — плохие. Красоту тут тоже понимают особенным образом: все выглядит возмутительно эффектно, но в похвальном смысле это можно сказать только про последние пять минут. Даже с законами жанра не особенно клеится: самый эротически напряженный момент наступает, когда домоправительница лежит в ванне и курит, а служанка сидит за шторкой на унитазе