Письма к Джульетте

Сытная, как спагетти, сентиментальная комедия, разворачивающаяся в идеализированной Италии, где распоследний Лоренцо Бартолини прекрасно говорит по-английски, — и сама по себе редкая в наши дни возможность с пользой провести время в кинозале. Тем более если, как в «Письмах», за ее незамысловатостью и предсказуемостью то и дело обнаруживаются самые разнообразные дали — и речь не только о пейзажах Тосканы и Венето. Глупый, но милый сюжет рифмуется с вечной историей про преображение англичан в Италии. Вполне выдающийся для ромкома актерский ансамбль из Сейфрид, Берналя и Игана вдруг расступается, чтобы пропустить вперед светящуюся изнутри Ванессу Редгрейв, играющую целые монологи одной улыбкой.

«Письма к Джульетте» — оптимистичная летняя мелодрама о том, что любовь не колбаса: чувства срока годности не имеют. Это своеобразный идейный сиквел «Из 13 в 30» все того же Виника. В том фильме 13-летняя девчонка оказывалась заперта в теле тридцатилетней кокетки, здесь же, кажется, произошло перемещение в обратную сторону — из 70 в 13. Пожилая умудренная дама вернулась в возраст грез о великой нержавеющей любви, у которой нет срока годности и которая с радостью прождет хоть полвека, чтобы затем вспыхнуть с новой, утроенной силой. С другой стороны, приятно, что границы сдвигаются. Раньше нужно было обладать известной смелостью, чтобы заявить: в 40 лет жизнь только начинается. «Письма к Джульетте» бодро подхватывают: она и в 70 не заканчивается. Ни в прямом, ни в переносном смысле.

Поначалу фильм откровенно нагоняет тоску. Гэри Уиника хочется упрекнуть в том, что он забыл о собственном чувстве юмора, так выручавшем режиссёра в некоторых более ранних работах, компенсируя и непомерную сусальность, и стереотипность сюжетных поворотов. Но с тем большим удивлением отмечаешь, что постепенно, по мере просмотра, отношение к «Письмам к Джульетте» меняется в лучшую сторону, заставляя ближе к финалу не на шутку растрогаться особо чувствительную часть аудитории. Всё-таки опыт одарённых кинодраматургов Хосе Риверы и Тима Салливана не мог пройти даром – и они грамотно расставили акценты в интонации, получив ответную реакцию умилённой публики.

Этот концентрированный набор типичных характеров и единственно возможных сюжетных ходов вскоре начинает восприниматься как упражнение в дисциплине (минутами отдохновения служат регулярные немые сцены, где умолкают даже назойливые итальянские песни). Порядок и предсказуемость — не самые очевидные достоинства для ромкома. Но, в конце концов, как мудро замечает Софи, жизнь похожа на школу, а там все тоже по расписанию.