Медовый месяц Камиллы

«Камилла» — страннейший, нелепый и совершенно беспомощный фильм. Это как бы романти­ческая комедия, в которой шутки заканчиваются минуте на пятнадцатой, после чего у героини постепенно выпадают все волосы, а герой под красивую музыку ­обмывает ее формальдегидом — чтобы не воняла. И при всем при том — это самое, с большим отрывом, живое кино в нынешнем репертуаре. Кино откуда-то из конца 80-х — начала 90-х, из тогдашних неоромантиков и новых «новых волн», только снятое с наивным, почти эд-вудовским качеством. Где-то когда-то все это уже было — и заплаканная Сиенна Миллер в красном парике, и мотоциклист в смокинге, и пар, стеной зависший над Ниагарским водопадом, и прощальные поляроидные снимки. Это было где-то там, куда ужасно хочется вернуться.

Фильм двухлетней давности, в оригинале называвшийся просто «Камилла», мало где вышел за пределы фестивалей и DVD, а у нас будет показываться в солидном количестве кинотеатров, да и вообще удостоился некоторого количества довольно благожелательных отзывов. Объяснение, отчасти, заключается в том, что картина относится к типу «еще немного и…». Немного смелости (так и ждешь, когда у Камиллы отвалится рука или, скажем, выпадет глаз), и лента стала бы комедийным хоррором. Побольше безумных персонажей вроде разводчика цветных лошадей (Дэвид Кэррадайн), и получился бы почти Бартон.

«Медовый месяц Камиллы», история о том, как одной девушке смерть не помешала исполнить свою мечту, — конечно, редкая дичь. Здесь Сиенна Миллер переживает стадии гниения, а облысев, надевает ярко-красный парик. Джеймс Франко, прославившийся удивительным сходством и с Джеймсом Дином, и с Хитом Леджером, тут убедительно дает… Джоша Хартнетта. Дэвид Кэррадайн, за долгую жизнь успевший сыграть даже черта лысого, появляется в роли психоделического ковбоя на выкрашенной синей гуашью лошади. Но куда более диким кажется то, что вот такими необычными методами, сбиваясь на восхитительный кэмп, здесь говорится обычное «стерпится — слюбится».

Не то чтобы часто, но бывает, что при просмотре возникает неловкое ощущение из-за того, что не рискуешь и предположить: кому же кинематографисты адресовали своё произведение? Это – как раз тот случай. Местами даже закрадывается подозрение, что актёр Скотт Гленн, воплощающий образ неординарного блюстителя закона, понадобился режиссёру исключительно потому, что отмечался в аналогичных, крайне странных проектах ранее. Допустим, в «Ненормальных» Нормана Рене, по поводу которых переводчик и известный отечественный видеообозреватель Михаил Иванов задался, помнится, сакраментальным вопросом из серии: что, душевнобольные нынче тоже снимают фильмы? «Медовый месяц Камиллы», право, наталкивает на схожие соображения.

ы под конец зритель сможет оценить красоты водопада. Рассуждать о фильме «Медовый месяц Камиллы» в рамках кино вообще, совершенно невозможно, поскольку говорить тут особо не о чем. На поверхности коммерческая стратегия, заложенная в сценарий в виде проверенных ходов, развлекающих публику вот уже много лет. Оттого кино смотрится сумбурным. Рядовая кинокомедия, вдруг обретает черты фэнтези и триллера, которые создателям не удаётся совместить воедино. В «Камилле» мы блуждаем по образам из чужих миров. Я не имею в виду сюжет, я говорю о подаче, о том, как эпизоды считываются с экрана. МакКензи явно решил угодить всем: и зрителю, и продюсерам, и кинокомпании, вот и вышло у него нечто неопределённое.