В фильме Мастер и Маргарита действие происходит в 1920—1930-е годы в сталинской Москве и в годы жизни Иисуса Христа в Ершалаиме. Мастер с гениальным озарением описал последние дни жизни Спасителя в своем романе о Понтии Пилате, за который поплатился свободой. Его тайная возлюбленная Маргарита готова на сделку с дьяволом, лишь бы спасти Мастера. В это время некто Воланд, посетивший Москву со своей свитой, наводит ужас на обывателей. Но в мире, где укоренилось зло, и засела нечистая сила, проделки сатаны, окрашенные искрометным юмором, оборачиваются возмездием за людские грехи и пороки.
Да, «Мастера и Маргариту» невозможно идеально экранизировать, потому что единственная безупречная постановка романа у всех у нас — в голове. Но Кара, похоже, осознавая свои творческие силы, и не пытался. Он переосмыслил сложную фантасмагорию, посмотрев на нее с другого ракурса — превратил ее в пошлый анекдот, в бульварное чтиво. Наверное, раньше бы это моментально сошло за святотатство, однако сейчас подобное воспринимается как вполне себе смелая постмодернистская выходка. И, конечно, многие от всего этого будут предсказуемо плеваться, впрочем, не признать в «Мастере и Маргарите» одну из лучших отечественных комедией за много-много лет — лукавство и снобизм, заслуживающие в ответ не менее снисходительной реакции.
Конечно, без потерь умять 200 мин. отснятого материала в двухчасовую киноверсию нереально... Но можно же постараться, чтобы «швы» не торчали?! Китчевая манера режиссуры Кары в таком формате достигает чудовищной концентрации. Особенно раздражает педалирование религиозной составляющей — вплоть до неуместного использования ранних версий романа и разочаровывающе «влобной» трактовки образа Иешуа (Николай Бурляев). Кстати, о произношениях слов Иешуа и Ершалаим можно спорить, но поверьте моему слову: в свите Воланда знают, как произносится шотландская фамилия Макбет! Возможно, тогда, в «лихие 90-е», такой фильм попал бы в струю. Но сейчас он выглядит залежалым и просроченным. Настоящая «осетрина второй свежести».
Бортко ругали в основном за многочисленную мелочную отсебятину, неловкий эротизм и «цыгейковых котов», Кара же в основном просто сильно устарел, сейчас пост-перестроечные возможности кинопроизводства и тогдашняя стилистика смотрятся слишком непривычно. У обоих есть свои сильные стороны, причём по актёрским работам в основном выигрывает Кара. В конце концов у последнего это всё-таки трёх- (в прокатной версии — двух-) часовое полноценное кино, а у Бортко — тяжеловесный минисериал под затяжную музыку невыносимого Корнелюка. Подытоживая, хочется поздравить Юрия Кару с тем, что кино всё-таки вышло, пусть и семнадцать лет спустя, зрителей поздравить с возможностью его увидеть (до сих пор это было затруднительно), тем более, как я люблю повторять, снятое кино лучше неснятого, но идеальной, прорывной, окончательной экранизации вроде «Собачьего сердца» нам ещё ждать, видимо, очень и очень долго.
Получился странный эксперимент: в 2011 году можно пойти в кинотеатр и посмотреть «новый» фильм, в котором за окном на тросах проплывает Борислав Брондуков в роли новообращенного вампира Варенухи, Леонид Куравлев прячет пачку червонцев в вентиляцию, Амаяку Акопяну откручивают голову, а обнаженную Анастасию Вертинскую обливают кровью, кажется, в Сандунах. Китч «Пиров Валтасара» (диковатой каровской экранизации «Сандро из Чегема» Фазиля Искандера) встречается с комедийными мизансценами в духе каких-нибудь захаровских «Двенадцати стульев». В свою очередь, контрастно серьезная евангельская линия минимизирована ровно настолько, что это можно счесть дополнительным испытанием для зрителя: разглядит ли он за голыми телами сатанинского бала скромную фигуру Иешуа Га-Ноцри.
Фильм укоренен в девяностых и сделан по шаблонам позднеперестроечного кино. Причем не столько в формальном, а, с позволения сказать, и в этическом смысле. Да, в своем 94-м «Мастер и Маргарита» произвели бы резонанс — и немалый, но оттого еще сильнее ощущается, как сильно фильм опоздал. Сегодня ему, похоже, уготована судьба забавного артефакта минувшей эпохи, не более того.
Не прошло и двадцати лет с тех пор, как Юрий Кара закончил съемки «Мастера и Маргариты», — и вот наконец экранизация любимого романа советской интеллигенции выходит в прокат. Глумиться над ней уже грешно, но испытать чувство ностальгии тоже не получается. Все здесь более-менее ожидаемо, но по-своему прекрасно и удивительно. Да, такое, пожалуй, больше не снимут нигде и никогда. И все-таки это не столько комично, сколько печально. Давно не важно, из-за каких разногласий между режиссером, продюсерами и наследниками писателя фильм столько времени пролежал на полке. А сам по себе впечатляющий срок консервации — без малого два десятилетия — не способен сделать из премьеры событие. И лишь неуместность, ненужность и нелепость этой картины здесь и сейчас парадоксальным образом придает ее появлению осмысленность — именно потому, что ничего настолько же бесполезного (почти не имеющего ни эстетической, ни коммерческой ценности) в современной системе кинопроката не предполагается.
У Юрия Кара была уникальная возможность: стать режиссером экранизации «Мастера и Маргариты», бесследно канувшей в пучине инфернальных воландовских шуток, экранизации, никем никогда не виденной и, соответственно, легендарно-величественной, поскольку в человеческом сознании все мистически пропавшее неизбежно окутывается флером легендарности и величественности. Юрий Кара этой уникальной возможностью, которую дарила ему история, не воспользовался, а, напротив, помпезно обнажил весь неувядаемый стыд и срам своей режиссуры. Не понимая разницы между кино и литературой, Кара беспомощно следует за булгаковским текстом, словно бы проваливаясь из одного пласта в другой и сводя весь фильм к боязливой иллюстрации написанного в книге. Иллюстрации, однако, тоже толком не получается. «Техническая» сторона фильма, впрочем, вполне готова оспорить у стороны содержательной пальму первенства по непрофессионализму.