Девушка из Монако

Жанр фильма обозначен как комедия. Однако нужно быть готовым к тому, что эта формулировка в значительной мере обманчива. Казалось бы, рассказывается незамысловатая курортная история - ее можно пить с легкостью, как вкусное домашнее вино - но ближе к финалу комическое переходит в трагическое, улыбка постепенно сходит с лица. Напиток под названием «Девушка из Монако» незаметно опьяняет до такой степени, что трудно подняться со своего места. Причиной этому не глубина передаваемых фильмом смыслов, а неожиданное переключение общей тональности, появление туч на ясном южном небе.

«Девушка из Монако» – женская вотчина, и правят бал здесь Луиза Бургун и режиссер Анн Фонтен. Про первую не скажешь, что она играет, – настолько натуральны ее ужимки, да и не так давно девушка действительно озвучивала прогнозы погоды. А теперь фыркает на сравнения с Брижит Бардо, предпочитая в качестве идеала Мэрилин Монро, и признается в любви Набокову и Клее. Кто там говорит про женскую эмоциональность, мешающую дамам в полном объеме использовать мозг и принимать взвешенные решения? Скорее, это мужчины беспомощные слабаки, раз ими запросто может манипулировать даже не соблазнительница с высоким айкью вроде Шерон Стоун, что еще было бы простительно, а обычная длинноногая блондинка из анекдотов.

Необязательная и демонстративно неглупая комедия отношений — типично французский вневременной продукт (глядя на одежду, лица и интерьеры, совершенно невозможно определить, когда происходит действие). «Девушка из Монако», снятая и написанная женщиной Энн Фонтейн, демонстрирует совсем неженский арифметический подход к сочинению авантюрно-любовных историй. Впрочем, несмотря на противоестественную слаженность судеб героев, в фильме Фонтейн куча по-настоящему смешных и живых находок.

«Девушка» начинается как романтическая комедия (вовсе ею не являясь, никому не верьте), потом, кажется, вот-вот обернется триллером, а в итоге оказывается боевой мелодраматической зарисовкой а-ля поздний Шаброль — с выпуклыми характерами, отличными диалогами, изобретательными сценками, но без какого-то, что ли, стержня, отчего и начинается жанровая сумятица. Именно ­зарисовка — ощущение недосказанности, возникшей не намеренно, а потому что автор сам не вполне понимал, какой он хочет увидеть законченную картину, или по ходу дела просто кончились краски. Главное украшение фильма — как ни странно, не Лукини и даже не Рошди Зем, а, соб­ственно, «девушка из Монако».