Бездельники

По своему содержанию «Бездельники» - образцовая история воспитания чувств. Героям фильма по двадцать лет, и их внешняя и внутренняя жизни пока еще являются единым целым. За видимым бездельем скрываются глубинные переживания, которые и формируют взрослую личность. Тусовки с приятелями и праздные шатания, а не поденная работа, составляют их подлинную жизнь. Есть в ней место для настоящей дружбы, и для любовных страстей, и для предательства, и для трагедии. Ну и, конечно, для песен Виктора Цоя, который в нашей стране, похоже, по-прежнему «живее всех живых», а значит «всё не так уж плохо на сегодняшний день».

Дебютант Андрей Зайцев начинал как документалист, и в «Бездельниках» этот опыт чувствуется — не столько в предельно документальной манере, сколько в отношении к материалу. Это ни в коем случае не оммаж Цою и уж точно не экранизация звучащих здесь его ранних песен. Нет, Зайцев проворачивает примерно тот же финт, что Тодоровский в финале «Стиляг», организуя согласие и примирение хулиганов всех времен и народов.

Из реального мира в романтическое кухонное бытие Соловья вторгается любовь к девушке лучшего друга, приводящая к драматическим последствиям, и представитель золотой творческой молодежи, объясняющий герою, что он — пустое место. Обе линии прописаны в сценарии так, что могут быть интерпретированы как угодно и оборваться в любой момент. Александру Зайцеву интереснее ходить с камерой за москвичками в коротких юбках и исследовать грязь на ботинках пассажиров метро. Это так по-цоевски.

Зайцев переоценил снизошедшее на него в самолете наитие и воспринял название группы «Кино» слишком буквально: ни героя, ни поколения, ни даже компании друзей, на особенную и полнокровную жизнь которых смотришь заворожено и завистливо, у него предъявить не получилось. И подвел его инструментарий его же неигровых картин: ощущение чрезмерности и надуманности часто возникает от того, как камера слезает со штатива, трясясь, ходит за героем по пятам или вдруг принимается показывать нам мир глазами персонажа. Когда так снимают настоящих бомжей или водил, получается очень круто и подлинно, а когда помещенную в условное настоящее историю — возникает диссонанс формы и содержания.