Марта, Марси, Мэй, Марлен

Постепенно семейная драма про реабилитацию и выбор между двумя не слишком привлекательными моделями мира превращается в хроники крадущегося безумия. Олсен и окружающая дом природа смещаются вдруг куда-то туда, где живет ужас неподконтрольной чащи из триеровского «Антихриста» и отчасти «Меланхолии». Две сестры. Контроль и отчуждение. Благополучие и растерянность, переходящая в апатию.

Начинающий режиссер Деркин во многом конгениален тем недобрым чудовищам, что гложут бедную психичку. Он сделал путаный, вязкий, сновидческий фильм. Смотреть его, словно спускаться по лестнице в темноте, — страшно и, мягко говоря, небезопасно. Кроме того, в качестве финала зрителя ждет сломанная ступенька, наступив на которую, летишь в объятья улыбающейся красавицы.

Уже из названия видно, а название картины «Марта, Марси, Мэй, Марлен» – это всё имена одной и той же девушки. Это лишний раз показывает, что на её месте могла оказаться абсолютно любая представительница современного мира. Имя не так важно, очень важен подход к происходящему. Сектантский вирус поражает Марту, как кино поражает зрителя своей интригой. Этот фильм один из немногих, где совершенно не ясно чем завершится кино. Практически все идеи, касающиеся концовки, приходящие в голову по ходу просмотра будут обречены на провал сценой, продемонстрированной перед финальными титрами.

Переходы между сектантской реальностью и семейной сделаны в "Марте" гладенько и ловко, так, чтобы ощущение одновременности происходящего сохранялось, и грубое функциональное слово "флешбэк" казалось неуместным,— то перемычкой между двумя мирами служит стук молотка, то, нырнув в озеро, на берегу которого стоит дом сестры, Марта выныривает уже в качестве Марси Мэй, окруженной под водой голыми телами ее соседей по лесной коммуне.

Дуркин весь фильм придерживается заданного в самом начале ритма и рассказывает историю уверенно и неспешно, словно кладет катком асфальт. Он играет с киноштампами, выворачивая шаблонные сцены наизнанку, то и дело стараясь обмануть доверчивого зрителя (местами это не на шутку раздражает), подменяя откровенно комедийные куски неожиданным триллером и наоборот.

Фильм старательно уходит от однозначных трактовок и прочтений. Например, Деркин вырос из американского инди — но вспоминаешь здесь не каких-нибудь баумбахов, а Хичкока и нуары о девушках на грани нервного срыва. Разрабатывая проблемную вроде бы тему, режиссер при этом максимально размывает сюжет галлюциногенами и обрывает на полуслове каждый намек на его обострение. Единственный подлинный конфликт здесь разворачивается между хлопающими ресницами младшей из сестричек Олсен — там, где время от времени сквозит такая пустота, что в ней читается «Никакой Марты никогда и не было».