Любовь втроем

"Любовь втроем" не похожа на мендесовскую "Дорогу перемен" или недавнюю "Грустную валентинку", здесь нет драм, зато масса обаятельного цинизма. После англоязычных "Парфюмера..." и ""Интернэшнл"" "Любовь втроем" — это, наконец, немецкая картина Тома Тыквера. И впервые после "Беги, Лола, беги" видно, как комфортно ему в материале, как хорошо он понимает, чем дышат, о чем шутят и с кем спят сегодняшние берлинские интеллигенты.

Главный немецкий кинематографист своего поколения Том Тыквер вернулся к родной речи после англоязычных работ – и вернулся с картиной, которая похожа на подведение промежуточных итогов. Десяток лет назад снявший пронзительную сказку о спасительной силе любви, режиссер теперь поверяет гармонию и дисгармонию человеческих душ и тел не математикой даже, а междисциплинарным исследованием на стыке экспериментальной генетики, социальной антропологии и культурологии. Тыквер не склонен драматизировать — скорее, наоборот. Предполагается, что человек может «забыть о биологическом детерминизме» (таково мотто Адама) и строить любого себя и мир, в котором живет, по клеточкам. Аргументы и иллюстрации подобраны весьма ловко. Если искать представленному способу рассказывать о вещах место на полках книжного магазина, то тыкверовская антропология «Любви втроем» займет место не среди академических изданий, а в разделе умного нон-фикшна.

Судя по всему, «Любовь втроём» – итог непростых размышлений Тома Тыквера об уделе и перспективах развития (деградации?) современной западной цивилизации. «Идеальная» (в представлении консервативно мыслящих немцев) пара, похоже, давно смирилась со своей бесплодностью – и в прямом, и в переносном смысле. Живительное начало связано с появлением Адама, выходца из восточных земель, не могущих, как известно, в полной мере ассимилироваться с основной частью страны вот уже на протяжении двадцати лет, хотя тот сам развёлся с женой и видится с сыном-подростком крайне редко. Возникшее триединство не только приводит к рождению ребёнка, но как бы служит залогом обновления искусства и философии под воздействием науки, как никогда прежде приблизившейся к тайнам мироздания.

«Любовь втроем» — возвращение Тома Тыквера к проблематике, месту действия и камерности своих ранних фильмов после куда более амбициозных паневропейских картин вроде «Парфюмера» и «Интернешнл», снятое, впрочем, с той степенью отстранения, которую Тыквер молодой, писавший сценарии по мотивам ссор с собственной подружкой, не мог себе позволить. На основе комедийного по сути своей сюжета об одном любовнике двух супругов немец выстраивает здесь умное (если не сказать заумное — с цитатами из Гессе и совриском на заднем плане) и взрослое кино о том, как интеллектуальный багаж вредит простому человеческому счастью.

Тыквер, бывший одним из самых многообещающих немецких режиссеров рубежа веков, после целого десятилетия международных постановок (которые едва ли оправдали возложенные на него надежды) возвращается в Германию с фильмом очень берлинским и очень тыкверовским. Это отчасти комедия нравов, отчасти серьезное — и чересчур даже рациональное, интеллектуализированное — высказывание о гендерных ролях и человеческом теле вообще (в какой-то момент герой посылает другому эсэмэску: «Прощай, биологический детерминизм»), отчасти — гимн немецкой столице, которая тут больше похожа на Лондон, чем на себя.