Я тоже хочу

Счастье, которое все хотят, здесь всего лишь антураж, причина для поисков героев картины. Тут всё одновременно гораздо проще, чем в "Сталкере", но и сложнее. Дорогу осилит идущий, просмотры в храме уже идут, осталось лишь добраться до места назначения. А там уж пусть и конец света наступает, Балабанов-то снял один из лучших фильмов в своей карьере.

«Я тоже хочу» — это и ироническая интерпретация «Сталкера», и роуд-муви, и — самый страшный смысл — завещание режиссера, который уже «Кочегаром» начал подводить итоги.

Удивительная притча о поиске счастья от Алексея Балабанова и, возможно, одна из лучших российских лент последнего времени.

Только теперь он работает с отчаянием самоубийцы — сбрасывая одежду, идет по снегу босиком. Его киноязык лаконично раскладывается на элементы: вечная зима как декорация, предчувствие конца света как обстоятельство, люди как условные единицы — ни имен, ни прошлого. Вот бандитская перестрелка в заброшенной промзоне, вот знаменитый проход камерой, который сменится бесконечным кружением по городу на автомобиле, вот группа «Аукцыон» за кадром.

Если мы вспомним, как в «Грузе 200» Балабанов прошелся по некоему «завкафедрой научного атеизма» ЛГУ, – стоит ли удивляться, что выпускница обновленного философского факультета того же заведения, сбежавшая от сутенера и разыгранная одним из спутников, нагишом сигает по сугробам навстречу счастью, производя эффект в высшей степени абсурдно-комический. Но когда эти непонятно зачем организованные голые припрыжки заканчиваются, наступает совсем уже мертвящая тишина.

Нет, это не потусторонний «Сталкер» с его позднесоветским фантастико-философским первоисточником братьев Стругацких, а именно фантастический реализм (как определяет жанр сам режиссер) сродни тому, что прорастал в землю в «Котловане» Андрея Платонова, где язык превращал бытописание в тревожное наваждение.

И в том, как завороженно камера Балабанова следит за этим размеренным движением, как неустанно повторяются в фильме зарифмованные между собой проезды и проходы, приобретающие в конце концов абсолютно гипнотизирующее воздействие, видится довольно чёткая авторская мысль.

Культовый Олег Гаркуша и начинающая Алиса Шитикова смотрятся одинаково органично в органичном балабановском мире. Как и он сам, появляясь в конце и представляясь режиссером, членом Европейской киноакадемии, что не спасает его от весьма категоричного Божьего вердикта. Тоже очень по-свойски.

Классическая структура фильма-путешествия венчается в «Я тоже хочу» эпилогом, в котором каждому из персонажей достается по заслугам. Фильм при этом одинаково далек и от морализма, и от высоколобой игры в святую простоту. По самому высокому счету Балабанов здесь судит не своих героев, а самого себя — когда появляется под финал истории в роли случайного очевидца.

Балабанов продолжает тему уродов и людей, но людей в кадре всё меньше. Идея фильма смутно напоминает "Пикник на обочине" Стругацких: поиски абстрактного счастья на территории зараженной зоны. Но "Я тоже хочу" - это такой роуд-муви в древнерусской тоске, с зачатками комедии, мистики, притчи и чего-то еще. Он ни минуты не удивляет, но оставляет ощущение неприятного предчувствия.

Не заботясь о внешнем правдоподобии, избегая любого украшательства, не позволяя никаких отклонений от главной интриги, невероятным образом Балабанов создает впечатление не то что реалистического, а едва ли не документального фильма. Разумеется, немаловажен здесь и подбор актеров, которые и не умеют, и не пытаются играть — потому им немедленно веришь.