В «Добровольно-принудительно» Остлунд стелет мягче: он не хочет никого пугать, не хочет ничего декларировать, а просто нарезает шведскую обыденность (происходящее на экране нельзя назвать очень увлекательным и динамичным) ломтями, как колбасу. Назвать все это социальной критикой — значит подумать о режиссере слишком хорошо. Остлунд никакой не критик, а просто убежденный мизантроп, и его одомашненные герои — не жертвы системы или институций, а самая что ни на есть соль земли, молчаливое большинство, граждане, электорат. Претензии к ним — даже не морального, а чисто эстетического характера: скучные, неумные, патетические, неуверенные в себе мудаки, которые мало того что засовывают в задницу древко национального флага, так еще и червей едят. В общем, выстраданность картины налицо, ведь главный враг настоящего художника — никакое не правительство, а простой, слишком простой народ.