Папе снова 17

"Папе снова 17" на вид — консервативная романтическая комедия в том смысле, что все эти гэги и шутки мы уже видели много раз — вот красавчик приезжает в школу на дорогущем спорткаре, вот он устраивает отвратительную вечеринку в доме своего друга, вот на эту вечеринку заходит строгая госпожа — директор. Вот только тонкий оттенок перверсии сообщает фильму совершенно удивительную интонацию. Потому что как-то чудно смотреть фильм о том, как 17-летняя дочка влюбляется в собственного отца, не узнав его в сладком молодом красавчике, и пытается трахнуть его здесь и сейчас, а сам он, будучи 17-летним пацаном, влюблен в ее 36-летнюю мать, прилично сохранившуюся блондинку — и при этом все это романтическая комедия, а не "Пианистка" кровавая.

По большому счету, «Папе снова 17» является рядовой мелодраматической комедией, приправленной философской подоплекой и основанной на фантастическом превращении. Но актерский состав, яркие персонажи и динамика действия спасают фильм от моментального забвения. Хотя, покидая кинозал, тяжело отделаться от одного странного ощущения: фильм вобрал в себя признаки нескольких жанров, - комедии, мелодрамы, фантастики, - не оставаясь верным ни одному из них.

Этот фильм — не лучше и не хуже, чем сто двадцать предыдущих комедий про обмен телами, и жонглирует штампами так же ловко, как Эфрон — баскетбольным мячом. Выводы довольно бессовестные: смирись, не думай о прошлом, та помойка, в которой ты оказался, — результат не свободного выбора, а счастливой предопределенности. Но о какой совести можно говорить, когда режиссер ближе к финалу врубает за кадром «The Greatest» Кэт Пауэр.

Если бы картина «Папе снова 17» была бы комедией Джада Апатоу, зрителям явно пришлось краснеть почаще. Однако режиссер Берр Стирс и продюсер Адам Шенкман – ни разу не Апатоу, поэтому вместо разудалого неприличия получайте грустную истину: не возраст красит человека, а человек – возраст. Майк останется мучительно трезв и корректен и вместо того, чтобы веселиться, будет читать нотации. И дело, честно говоря, не в ответственности: просто, когда семнадцатилетним делается сорокалетний зануда, неоткуда взяться озорству.

Вторичность замысла отчасти компенсируется симпатичным пафосом и, как ни странно, деликатностью в трактовке ситуаций, грозящих выйти за рамки хорошего тона. Вполне веришь в то, что Майк является взрослым. В то, что действительно способен ловко усмирить зарвавшихся школьных хулиганов. А главное, в то, что успел забыть о беззаботности юности, отчаянно, под дружный смех класса, пытаясь привить соученикам пиетет перед истинной любовью, а не половой близостью. Особенно забавно наблюдать за тем, как ему приходится, отваживая от Мэгги неподходящего ухажёра, объясняться с дочерью-«ровесницей» на предмет того, почему между ними не может возникнуть никаких отношений…

По большому счету, тем, кто пришел посмотреть на своего любимчика Эфрона (а парень и вправду красив, только вот с актерским мастерством тут явные проблемы), все претензии глубоко побоку: Зак в фильме есть — ну, и «чмок его, он такой милый». Ну, а если отвлечься на секунду от Эфрона и глубокомысленных размышлений в духе: а что бы было, если у бабушки были рога (к тому же ответ известен: это была бы не бабушка, а троллейбус), то мы получаем нудноватую морализаторскую историю о том, что такое хорошо и что такое плохо. С неизбежной, как домкрат, нравоучительной моралью о непреходящих семейных ценностях.

Американская комедия – жанр, который вряд ли когда-нибудь себя изживёт, ибо в таком случае это произошло уже давно, но фильмы-двойники продолжают производиться достаточно регулярно. Создатели совершенно не стесняются кромсать одни и те же приёмы, сюжетные повороты, шутки и прочее, обращаясь, по всей видимости, к школьной аудитории. «Папе снова 17» – достаточно банальный фильм о тинэйджерах для тинэйджеров. Впрочем, такие фильмы и не призваны питать человеческий интеллект, но если вы ищете, куда повести девушку покушать поп-корн и попить колы, то «Папе снова 17», мог бы быть хорошим стратегическим решением.

Построенный на простой мысли, что каждый наверняка что-нибудь да просрал с момента окончания средней школы, «Папе снова 17» рассчитан на определенную целевую аудиторию — 15-летних поклонниц Эфрона. Поэтому все, что не тычется в его идеальную мордочку, дано здесь пунктиром. Сцены с самим Эфроном, признаться, невыносимы — хуже всего та, где он проникновенной речью отговаривает школьниц пользоваться презервативами, призывая «заниматься любовью», и это притом что, предохраняйся его герой 20 лет назад, о порушенных мечтах юности можно было бы не горевать.