Гринберг

Обесцвеченный и начисто отмытый от своих привычных ухмылок Бен Стиллер с задачей развенчания ищущего героя-невротика справляется блестяще: к пятнадцатой минуте ты теряешь к нему интерес, через полчаса — начинаешь раздражаться, а по окончании сеанса — мечтаешь поскорее забыть. Справляется с ли поставленной задачей признанный мастер независимого американского кино и бытописатель Ноа Баумбах ("Кальмар и кит", а так же сценарист замечательного "Бесподобного мистера Фокса") — это смотря, какая была задача. Если внушить зрителю мысль о том, что вот лично его от божественного совершенства отделяет разве что один несколоченный скворечник, то да, вполне.

Главный герой отходит от нервного срыва и декларативно «временно ничем не занят» — в связи с этим в фильме тоже почти ничего не происходит. Режиссер, вероятно, вообще был бы не против просидеть напротив Гринберга на краю бассейна все полтора часа, но проклятые людские условности заставляют обоих изредка двигаться. Стиллер явно наслаждается ролью: природа ограничила его амплуа, а тут с помощью косметической правки привычный стиллеровский персонаж радикально меняется. Жесты, мимика, манера речи — те же, но в них не осталось ни грамма обаяния; зацикленный на своих скучных фрустрациях Гринберг — последний человек, с которым хочется оказаться в одной комнате.

«Гринберг» Ноа Баумбаха – нечто среднее между документальным фильмом о живой природе и фильмом ужасов для сорокалетних. Сорокалетний герой не просто ничего не делает, у него даже это плохо получается. Не комедийно плохо, а как в жизни. Вряд ли есть лучший образчик унылости в кино, чем Гринберг. К чести Баумбаха, он снимает кино именно вне правил, а не вопреки им. Режиссер ничего не хочет сказать, он не высказывается, он просто говорит. Насколько это интересно слушать кому-то, кроме лос-анджелесских инфантилов и нью-йоркских невротиков, – другой вопрос.