Белая лента

«Белая лента» безупречна как любая правильная геометрическая форма, обладает всеми формальными признаками шедевра, в том смысле шедевра, что этот фильм должен стоять на полке у каждого интеллигентного человека. Это кино – черно-белый кубик-рубик, вызывает эмоции только если долго вертеть. Идеальный материал для чеховской пьесы (желательно даже комедии) используется здесь как бабушкин фотоальбом, как богатые иллюстрации учебника истории. Последним кадром историческая лекция превращается в проповедь современникам, но слушать бесстрастного проповедника хочется еще меньше, чем занудного учителя. Тем более, что на этой коллективной фотокарточке уставившихся в зрительный зал причин и следствий фашизма отчаянно не хватает его самого. Возможно, оттого, что он и вправду смотрит совсем в другую сторону.

Михаэль Ханеке, в живописании насилия всегда отличавшейся по-немецки обстоятельным подходом к делу, на сей раз проявил такие чудеса художественного перфекционизма, что, право, как-то даже неловко лезть со своими мыслями в этот виртуозно собранный и хорошо отлаженный механизм зла, каким является его опрятная немецкая деревня. Те, кому Ханеке всегда сложно было называть родным, тоже получат удовольствие от просмотра. Во-первых, своей "Белой лентой" он наконец-то увязал отдельные акты своего абсурдного театра жестокости в одно логичное двучхасовое представление, что в некотором смысле аннулирует его предыдущие работы, где апокалиптические, социальные, сексуальные и прочие аспекты человеческого членовредительства рассматривались строго по отдельности. Во-вторых, в сумме эти аспекты породили в "Белой ленте" не "еще одного Ханеке", а хороший зрительский хоррор.

«Белая лента», так же как и прошлые фильмы Ханеке — «Скрытое» или «Забавные игры», лишь притворяется детективом. Режиссера интересуют не формальные поводы, а настоящие причины насилия, скрытые не в стечении обстоятельств, а в устройстве человеческого сознания, где все смутно и неточно, где самые лучшие намерения часто приводят к самым чудовищным результатам, а болезненные вещи часто подменяются знаками. Сама «Белая лента» тоже собрана из явных и тайных знаков. Из всех преступлений в кадре происходит лишь убийство волнистого попугайчика. Остальное — улики, недвусмысленные намеки, из которых складывается картина яростной бури «непристойных» страстей, скрытых за благополучным фасадом чинного протестантского быта.

«Белая лента», безусловно, покоряет формальным мастерством: тщательно подобранными типажами, филигранной проработкой характеров действующих лиц, но особенно – визуальным решением. Ханеке и оператор Кристиан Бергер использовали цифровую камеру высокого разрешения, по завершении съёмок – тщательно удалив из кадра все возможные анахронизмы и переформатировав изображение из цветного в стилизованное чёрно-белое. Но ведь этим достоинства картины не исчерпываются!

Весь фильм Ханеке остается бесстрастен, как хирург, ведущий неприятную, но необходимую операцию. Именно эта холодность многих от него отвращает, хотя именно в ней режиссерская сила: Ханеке ни разу не срывается на крик, он ни разу не проявляет эмоцию, а потому не дает усомниться в своей беспристрастности. Вместе с чувствами он убирает из фильма цвет, и черно-белая пленка усугубляет эффект: кажется, что на экране не художественное кино, а хроники – хроники человеческого равнодушия. Понятно, что пример с нацизмом лишь яркая иллюстрация общего тезиса. Человечество имеет ту историю, которую заслуживает. И лучшей истории не будет, как не будет лучших людей, потому что взяться им неоткуда: все движется по кругу, дети впитывают бездушность отцов. Этой планете фильмом «Белая лента» Ханеке ставит окончательный и бесповоротный ноль.